В зале кафе играла мелодия. И та задавала тон. Озарение томное падало сверху. Официантка Надя Кравцова ещё стояла у дверки. Глаза округлила. И там появилось немало волнения. Она смутилась. И прямо смотрела на своих приятельниц и того, кого считала своим обидчиком. Она крепко сжала кулачки. И тут же вспомнила о своей задумке. Мысли её томили лихо. «Они пришли. Это мой шанс отомстить. Эти две коровы… И с ними, как не странно этот урод… Он же спал со мной. Вот же сука. Может, он и больной. И меня заразил. На кого мне ещё думать? Мне плохо… Мне просто жутко. Я им отомщу. Моя сумочка в раздевалке. Там эта самая хрень в бутылочке. И она прямо кипит. Я не знаю, что это такое. Этот раствор я взяла у бабки. И сейчас я их накормлю. Я буду выносить им, что они закажут. И я им отомщу… Может, мне даже полегчает. Но не думаю. Они такие весёлые. Вот же уроды. Две сучки и этот критин с ними заодно. Я им врежу. Пускай подрищут невежи… Так им и надо. Это они меня заразили… Надо идти. Или эта дура Богатырёва на меня заорёт. Я пойду. И буду улыбаться. И возьму заказ у этих засранцев. Как ещё их назвать?… Они виноваты, что это со мной случилось…», – подумала она. Надя Кравцова собралась с силами и духом. Она толкнула дверку. И вышла в зал. И быстро пошла по гладкому каменистому полу. Она встала возле столика. И прямо глянула на молодых людей. И тонко улыбнулась. И умело скрывала свою обиду. Глаза сияли, как у кошки, которой наступили всё же на хвост. И она хотела оцарапать нерадивого хозяина. Надя прямо глянула на лицо поэта Ивана Разумовина. И тут же вспомнила свой пьяный угар. Она лежала на кровати. И тот раздвинул её ноги широко. И прямо навалился плотно. И стал двигаться неуёмно. Надя резко вернулась в реальность. И слегка взволновалась. Её бесили эти дурные воспоминания. Она смотрела прямо на лица как бы своих приятелей.

– Привет. Как дела? Что будете заказывать? – сказала Надя.

– Надя привет. Отлично выглядишь, – ответила Уля, – Ты сегодня работаешь. Это нам повезло…

– Привет Надежда…

– Привет…

Надя тонко улыбнулась, глядя на лицо рослой девушки. И губы закусила. Глаза прищурила. Мысли томили. «Повезло тебе дура. Сейчас ты будешь дристать… Вы меня подставили под этого лоха сифилисного. И я вас накормлю… Я своего дождалась. Недолго вам ещё улыбаться дуры… И тебе мудило… Вот же урод. Я вспомнила, как он меня… Не хочу об этом думать… Это был он… Но по нему не скажешь, что он больной какой-то… У него всё нормально, кажется. Но кто тогда заразил меня всей этой хренью… И я хочу знать. Но я была пьяная. У них ничего не спросишь… Я уже спрашивала пару раз. И они молчат как дуры… Такие и есть. Сейчас я их накормлю дерьмом. Пускай пока радуются. Вот же дуры…», – подумала она. Надя тонко улыбнулась. Она округлила глаза. И прямо глянула на Марину. Та изучала буклет-меню. И посмотрела улыбчиво на официантку, как и Иван.

– Сегодня заказывают дамы, – сказал Иван, – Хиихиххии… И платят тоже…

– У тебя что опять денег… типа закончились…, – сказала Уля.

– Он врёт всё. Есть у него деньги. На бухло у него всегда есть… Вот же гусь…

– Я помолчу… Заказывайте что хотите…, – ответил Иван, – То же мне приятельницы.

– Ага. Мы как бы работаем за деньги.

– Что вы набросились на меня… Не хотите гостить. Ваше дело… Я вообще пойду домой…

– Сегодня кофе за счёт заведения, – мило сказала Надя, гляну на приятеля, – Так что… У нас есть такое правило…

– Вау. Я буду кофе… Вот видите соплячки. Ивану везёт потому, что он везёт… Хаахахаааа…

– Вот и пей своё кофе… А мы будем что покруче – сказала Уля, – Я лично хочу супчика горячего…