Она застонала, пошевелившись. Жиденькую кашку из манки они прикончили с бутылкой «Столичной», и это была единственная еда Ани за сутки.

Она вновь уснула на диване Ефима, а утром поняла, что ужас за спиной исчез.

На пятый день ее затворничества позвонил следователь Рычков, тот самый, что вел ее дело, и вызвал на десять часов к себе.

«Господи! Хоть бы скорее нашли! Невыносимо знать, что с тобой придут расправиться, а Он точно придет».

Она отпорола кокетливый белый мех с воротника шубы и, вместо белой лисы на голове, носила вязанную из пестрой нити «Ленинградку», постаралась стать не бросающейся в глаза женщиной «из толпы», и выходила из дома лишь в угловой магазинчик за продуктами.

Да и то сказать, что есть ей было все еще трудно, поэтому покупки сводились лишь к кефиру и хлебу.

Аня похудела и все больше лежала с книжкой в руках. Её, прежде такая размеренная, жизнь потихоньку возвращалась, несмотря на мгновенные всполохи памяти о пережитом нападении, и они заставляли метаться по комнате и глушить крик подушкой.

Сергей Иванович Рычков —старший следователь горотдела милиции – представил ей своего молодого коллегу.

Втроем они расположились за угловым столом с бюстом Дзержинского на нем, что явно претендовало на «задушевно-доверительный» период следствия.

– Анна Семеновна! – Рычков сцепил пальцы на груди.

– Мы разработали план поиска.

Он помолчал, ожидая реакции с ее стороны.

– Поскольку та группа людей, что встретилась Вам на перекрестке, знакома с нападавшим, а Вы их видели неоднократно у ресторана «Хакасия», то мы решили начать с них. Это логично, и это пока еще единственная ниточка в поиске. – Рычков кивнул на коллегу.

– Вот молодой наш сотрудник, очень активный, и Вы, Анна Семеновна, вдвоем с ним посидите в ресторане. Ваша задача опознать их и указать лейтенанту. От Вас более ничего не требуется, и Вы спокойно уйдете. Как только Ваше лицо окончательно придет в норму, и начнем. Что Вы на это скажите?

Анна, обескураженная происходящим, согласилась, так и не поняв, нужно ли это ей. Было чувство, что она попала в какой-то механизм, и её тащит и волочет что-то помимо её воли.

– Вот и прекрасно! – Следователь тут же перешел за свой стол, знаменуя переход беседы в официальное русло.

– А Вашего мерзавца уже давно разыскиваем. За ним три убийства женщин в Абакане и одно покушение. Но только Вы видели его в лицо. Есть еще одна жительница города, что осталась жива, и теперь живет с разорванной щекой и поврежденными сухожилиями лица. Голова набок и шрам через все лицо. Женщин он не грабит, даже не заглядывает в сумочки и не снимает золота, просто убивает. Гражданский долг обязывает Вас помочь следствию.

Анна, обомлев, слушала Рычкова. К ней опять подкрался страх. Подавив оцепенение, она попросила телефон и набрала номер театра.

Ефим ждал ее у кинотеатра и два билета легли Анне в руку.

– Идем, дитятко, на «Зимнюю вишню».

Он повлек ее к входу. – А уж сплетен будет! Шрайдер с молоденькой дамой! Всем невестам пинок в сердце! Жаль зрителей мало.

Вяло пошучивая на тему «плешивого сердцееда Шрайдера», они дождались в пустом зале начало фильма, события на экране захватили Анну полностью, и она забыла о себе.

После фильма было грустно от сознания своей актерской малозначимости и захудалости её театральных подмостков.

– Ничего,» – Вдруг прервал молчание спутник. – Что-нибудь и нам перепадет.

Она не удивилась одинаковости их мыслей и переживаний.

– Да уж, на такую судьбу мы обречены. Не могут же все быть детьми актера Сафонова!

Хотя Анна давно поняла, что в юные годы нужно было обречь себя на бескормицу и бездомность, и оббивать пороги крупных театров, чтобы продавить стену незамечаемости, и работать, работать, работать, забыв о благополучии и стабильной жизни.