– Я помню, как отец говорил об этом дереве вот что, – подал голос Фил. – Он рассказал нам о том, как за неделю до своей смерти школьный психолог миссис Джанг видела во сне этот дуб, как дерево вырвало с корнями из земли бурей, и дуб летел по воздуху, а потом в яме на его месте нашли золотые монеты. «Я хочу, чтобы обо мне вспоминали так же», сказал тогда отец, «что когда меня вырвет с корнем, то под моими корнями тоже найдется золото».

Фил вздохнул.

– Жаль, что это так скоро случилось. И не знаю, найду ли я там под корнями золото.

– Конечно, найдешь, – подала голос Изольда. – Он оставил после себя настоящее золото: своих учеников.

– И потом, никто не знает, что дальше выйдет из вово, – сказал Рекс. – Не нужно недооценивать своего отца, Фил. Он не был особо целеустремленным, но всегда копал очень глубоко.

– Отец тебя очень любил, Фил, – сказала Уиллоу, словно объявляя о новейшем открытии.

– Когда не был сильно пьян, – пробормотал Фил.

– Что?

– Ничего такого.

– Кстати о вово, взгляните-ка вот на это, – сказала Джейн и торопливо достала что-то из сумочки. – Это дала мне Уиллоу.

На худенькой руке Джейн лежал какой-то изогнутый металлический предмет – кольцо, завязанное восьмеркой в узел, но без малейшего сварного шва или трещины. Словно маленькая скульптура.

– Это обручальное кольцо Курта, – сказала Уиллоу. – Гимми нашли его на полу спальни. Если посмотреть поближе, то можно разобрать гравировку: «Курту от Уиллоу». Только вот кольцо теперь все перекручено. У меня от его вида мурашки по коже бегают. Я не хочу оставлять его себе.

– Я думаю, его так перекрутило в четвертом измерении, – предположила Джейн.

Джейн всегда быстрее понимала идеи отца, чем Фил.

– В четвертом измерении можно скрутить замкнутую петлю, подняв часть петли ана из нашего пространства, потом сдвинуть поперек, а потом снова протолкнув ката в наше пространство.

Ана и ката были специальными терминами, придуманными Куртом как четырехмерные аналоги вверх и вниз. Джейн внимательно взглянула на Фила.

– Это может означать только то, что нечто, сожравшее нашего отца, пришло из более высоких измерений.

– Черт, здесь молди, – перебила Джейн Кевви, принюхиваясь.

– Вон там, где стоят Тре и Терри. Но кто позволил им пригласить молди?

Рядом с Тре и Терри Диезами действительно высилась пластиковая фигура молди в образе пожилого мужчины лет шестидесяти, с практически цилиндрическим туловищем, белоснежной бородой, большой головой с высокими скулами, кожа на которых отчасти напоминала пергамент. Даже не чувствуя еще исходящего от фигуры запаха, можно было сразу же определить в нем молди по тому, как гибко он двигался. Рядом с молди стояла Йок с бутылочкой содовой в руке, весело болтала и смеялась. Йок была похожа на фотомодель.

– Я знаю, кто это – Кобб Андерсон! – воскликнул Фил, пользуясь тем, что разговор принял другое направление. Сын своего отца, знаменитого мечтателя Курта Готтнера, он досыта наслушался рассказов о высших измерениях, в особенности за последнее время. – Поговорим потом, Джейн, – бросил он сестре и заторопился к той группе, довольный тем, что имеет шанс снова побыть рядом с Йок.

– А, привет, Фил, – улыбнулась ему Йок. – Кобб, это Фил Готтнер, Фил, это Кобб Андерсон. Кобб доставил меня с Луны. Он здесь, чтобы навестить одного своего родственника в Санта-Крузе. Своего праправнука.

Фил был поражен услышанным.

– Так ты, Йок, прилетела с Луны?

– Вот тебе раз! А почему, ты думаешь, мне пришлось целый час подниматься по этой лестнице? Я видела, с какой жалостью ты на меня смотрел. Но ничего, с каждым днем я набираюсь сил.