Так что вой сигнализации на этом фоне смотрелся не худшим из вариантов. Если, конечно, она тревожная, а не пожарная. По местному времени было примерно четыре утра, и внутри помещения было темновато. Засунув руку в сумку, я извлек фонарик. Луч света из пустоты – довольно странное, должно быть, зрелище, с учетом того, что невидимость я так и не снял.

– Дверь закрыта, потому я решил подождать тебя.

Повернувшись, я высветил сидящего на столике и невозмутимо клюющего что-то из вазочки ворона. Обжора…

– Что? Я поглощаю сущность крови, что ты мне дал, и мне нужно хорошо питаться. Хочешь орешков?

– Нет, спасибо, – нервно хмыкнул я. – Когда ты появился здесь, сирена уже звучала?

– Трудно сказать. – Ворон наклонил голову. – Полагаю, что нет, но она включилась почти сразу.

Значит, я не ошибся и это всё же охранка – уже легче. Кроме того, значит, и хозяев нет – иначе сигнализация была бы выключена, да и они уже пришли бы на шум. Есть у людей такая вредная привычка. Я мазнул лучом по стенам и потолку и, не найдя камер, наконец скинул невидимость. Ни к чему и дальше тратить ману впустую. Даже если тут где-то есть скрытые – ничего страшного, переживу…

Всё ещё сжимая в руке карту возврата, я подошел к огромному окну. Несмотря на катастрофу, с электричеством всё было в порядке, и город светился тысячами огней. Среди многих зданий выделялся шпиль титанической Токийской телебашни – один из немногих ориентиров, который трудно с чем-то спутать. По моим прикидкам до нее отсюда меньше десятка километров. Что так себе новость, потому что башня находилась недалеко от побережья.

От земли меня отделяло этажей так двадцать, и чудовищ или каких-то особых разрушений внизу не наблюдалось. Для ночного времени на удивление много машин – люди явно стремились покинуть опасный район. Пешеходов тоже хватало, и их поведение не вызывало особой тревоги. Если бы с другой стороны небоскреба Левиафан махал щупальцами, собираясь его снести, или здание весело горело, то прохожие вели бы себя иначе. Либо бежали, крича от ужаса, либо попытались бы снять трагедию на камеру – ещё одна дурная привычка, не способствующая выживанию.

Я постучал по толстенному стеклу и открыл окно, впустив в комнату свежий воздух и приглушенные звуки сирены. Убрав наконец карту, я хлопнул ладонью по сумке, выпуская Кира, и отправил его проверить окрестности.

– Легион! – привлек я внимание ворона, уже закончившего ужин. – Если кто-нибудь появится, то улетай через окно и жди меня внизу, у подъезда.

Убедившись, что непосредственной опасности нет, можно было заняться вопросом, как отсюда выбраться. Я прошелся по квартире, осматриваясь. Судя по количеству комнат и обстановке, жил тут кто-то отнюдь не бедный: современная и недешевая техника, картины в позолоченных рамках. В одной из комнат обнаружились традиционные японские подставки с мечами, манекен в самурайских доспехах и сейф, в котором наверняка есть что-то интересное. Годом раньше у меня точно руки бы зачесались что-нибудь тут потрогать, но сейчас я лишь мазнул по всей этой роскоши взглядом.

В одной из комнат оказался включенный телевизор, бубнящий новости.

– …Клинтон заявил, что инопланетное чудовище будет уничтожено уже в ближайшие часы. Хотя, по неизвестной причине, прямые удары наносят Левиафану лишь незначительный ущерб, планируется использовать альтернативные методы, чтобы преградить ему путь к городу. Сейчас главная цель – отогнать тварь в открытое море, где его можно будет уничтожить при помощи флота и, если потребуется, даже межконтинентальных ракет…

Полагаю, телевизор включился сам, как часть системы оповещения о чрезвычайной ситуации. Из-за постоянных землетрясений и цунами в Японии она отлично налажена. Стоит произойти чему-то серьезному, как врубаются телевизоры, приходят уведомления, телефоны начинают пищать, будя хозяев, а на улицах включаются громкоговорители. Будь это другая страна, о том, что происходит что-то плохое, к текущему моменту знали бы процентов десять, а здесь, по оценкам аналитиков, не спит как минимум половина города. Ладно, делать мне тут больше нечего, пора на выход.