– Мне он непосредственно говорил, что войны и различные катаклизмы на планете Земля стимулируют прогресс и развитие Человека. – добавил Кразимов.

– Отсюда мы можем сделать вывод, что помощи нам ждать не откуда, что-только собственными силами мы обречены, выгребать говно из наших сточных ям! – в сердцах резюмировал генерал, чокаясь наполненной рюмкой с друзьями…

Мужчины просидели на кухне до 4– х. часов утра. Выпивая последнюю рюмку коньяка, Гаринов сказал: – Друзья мои, как приятно иметь надежный и крепкий тыл. И тыл этот это вы, мои дорогие! – на его глазах выступили сентиментальные слезы умиления. И от этих слов, и от этих сентиментальных слез, и от простецкой обстановки на кухне у всех на душе стало тепло и уютно, как бывает с надежными и верными товарищами, с которыми и в огне не сгоришь и в воде не утонешь.

– Ну, пора и спать. – Завершил посиделки Гаринов. На что Леонид ответил: – Алексей Алексеевич, Аня постелила вам в гостиной на диване. Петро ты будешь спать на кресле, там уже тоже постелено. – И все разошлись по своим местам. Леонид еще остался на кухне, убрал со стола недопитую бутылку коньяка в холодильник, две пустых упаковал в полиэтиленовый мешок. Помыл посуду и протер стол влажной салфеткой, и только после этого ушел спать к жене в спальню…

Генерал проснулся первым. На стенных часах было ровно 7 часов утра. В трусах и в майке он прокрался в ванную и там долго плескался под душем. Затем, посвежевший и бодрый вошел в гостиную. Собинов еще спал на раскладном кресле. Гаринов посмотрел на него. И тихо, чтобы никого не разбудить, прошел на балкон. Солнце уже сияло, заливая светом башни Кремля, видневшиеся отсюда, и Красную Площадь, оцепленную нарядами милиции. Москва готовилась к военному параду в честь Дня Победы. В этот праздничный майский день Девятого мая, солнце как–то по–особому согревало своими лучами мостовые Красной Площади, нежные листочки распустившихся почек на деревьях Садового кольца и души празднично настроенных людей. Внизу, куда взглянул Гаринов, служебной машины до сих пор не было: – Вот сорванец. – Как– то не злобно, по-отцовски выругался генерал. Он снова тихо пробрался в комнату, достал мобильный телефон из кожаного чехольчика, висевшего на поясе брюк, и вышел снова на балкон.

Водитель, сонно нащупал звонивший мобильный телефон, что лежал на тумбе возле кровати: – Алло! – в трубке раздался голос генерала.

– Василий Семенович, вы где? – на что водитель, не задумываясь, выпалил: – В пробке торчу.

– Что–то ваша пробка длится бесконечно долго?

– Так ведь праздник же, все перекрыто кругом.

– Нечего мне мозги впаивать, у вас особый пропуск, по нему можете даже по Красной Площади во время парада ехать. Немедленно, вылезайте из постели и ко мне, если не хотите потерять работу, даю вам тридцать минут!

– Есть, товарищ генерал! – боязливо, выпалил водитель. Он еще с минуту слушал короткие гудки в трубке, просыпаясь окончательно. Затем быстро, по-военному, вскочил с постели и, не умываясь, оделся.

– Ты, куда в такую рань? – сонно, потягиваясь в постели, спросила разбуженная жена.

– По вызову, надо быть.

– Снова придешь, черт те, когда? – недовольно проворчала она, поворачиваясь на правый бок.

– Да! Приду! А где я найду такую работу, чтобы и путевки, и льготы, ты еще упрекаешь? – ворча, он торопливо вышел из квартиры.

В машине, Василий Семенович на ходу достал из бардачка электробритву на батарейках и стал бриться. У перекрестка его остановил первый патруль: – Ваши документы?

Водитель показал пропуск. Милиционер внимательно стал рассматривать красную книжечку с солидными красными печатями, затем вернул ее и дал команду. Два сотрудника открыли проход. Волга последовала дальше. Ровно через тридцать минут машина подкатила к подъезду дома, где была квартира Кразимовых… Дав разгон водителю, Гаринов набрал номер управляющего дачным хозяйством. В трубке раздался хриплый голос управляющего: – Майор Еременко слушает?