Ноги мои были широко раздвинуты, словно приглашали его вкусить то, что я предлагала.

— Малышка моя, любимая девочка, Мила, какая же ты вкусная, стала еще слаще, с ума меня сводишь, детка, родная! Никуда тебя не отпущу, не надейся. Моей будешь до конца.

У меня голова кружилась, я совсем забылась в его руках. Хотелось одного — чувствовать его. Ощущать твердую тяжесть тела, быть заполненной им, глубоко, до конца. Представить, что всё это по любви.

Я не сразу поняла, что по моему лицу текут слезы отчаяния. Осознала это, только когда губы Рената стали слизывать их со щек.

— Милая моя, не плачь, все будет хорошо. Буду любить тебя всегда, до безумия, только поверь мне! Дай шанс…

Приняла его в себя и почти сразу забилась в экстазе, настолько изголодалось тело по плотскому. Но увы, как хорошо было телу в страсти, так плохо было душе, понимающей, что всё это обман.

Со мной муж только удовлетворял свои желания. Не только сексуальные. Желание властвовать, были хозяином, владеть мной как вещью — я это чувствовала.

Поэтому как только он уснул после того, как мы привели себя в порядок, получив каждый свою дозу удовольствия, я приняла решение: надо бежать.

Как можно скорее!

Я просто не могу больше оставаться с ним.

22. 22.

Осторожно, чтобы не разбудить Рената, откинула одеяло и опустила ноги на пол.

— Куда? — спросил он сквозь сон, словно почувствовав, что я хочу уйти.

Он потянул меня за руку, заставил лечь обратно. Обнял и положил сверху тяжелую ногу…

— Ну, Ренат…

— Что? Спи.

— Я хочу в свою спальню.

— Это и есть твоя спальня. Спи.

— Нет, я хочу в ту, в которой я спала до этой ночи…

— Ты моя жена, и ты останешься спать в моей постели, — твёрдо заявил он, крепче обнимая меня всю сразу, словно он — большой медведь.

— Я хочу на свою кровать…

— Завтра же выкину все кровати, кроме этой. Спи, сказал.

Я замолчала. Спор бесполезный. Решила снова дождаться, когда он отрубится и опять попытаться уйти, но сама не заметила, как тоже уснула. В объятиях медведя, прижатая к постели его ногой…

Утром проснулась и услышала, что шумит вода в душевой. Значит, Ренат уже встал и собирается на работу.

Когда он вышел в спальню, обернув мощные бёдра полотенцем, я уже пила кофе за столиком у окна.

— Только себе кофе принесла? — спросил он.

— И тебе тоже, — кивнула я на стол.

— Спасибо, — окинул он меня взглядом и взялся за чашку. А я не ответила.

Принесла и принесла ему тоже чашку с кофе, что тут такого?

— Чем планируешь заниматься сегодня? — спросил он, присаживаясь рядом и дав себе пару минут, чтобы насладиться напитком и этим утром.

Я же упорно делала вид, что вчера ничего такого между нами не произошло, старалась не смотреть на широкий размах плеч и мощную обнажённую мужскую грудь, которая вчера несколько часов к ряду нависала надо мной, и вспоминать о вчерашней страсти и своей слабости не хотела.

Поддалась ему, не устояла!

Слабачка.

Еще скажи, что любишь всё равно своего мужа-предателя несмотря на всё, что произошло между вами.

Что готова простить ему и принуждение к браку, и измену. А может, и измены. Не факт, что эта — первая. Я ведь могла о них раньше просто не знать…

Как простить саму себя за ту ночь, что провела с собственным супругом, да ещё и наслаждалась его лаской — я не знала.

Мучительно, до зубной боли хотелось что-то изменить, как-то ему ответить на всё это.

Но я не имела ни малейшего представления — как.

— К отцу хотела съездить, — ответила я, ставя свою чашку, из которой кофе был выпит, на стол. — Давно его не навещала.

— Хочешь, я тебя отвезу? — предложил Ренат.

— Сейчас?

— Ну да. Или рано?

— Да нет, папа уже не спит в это время… Боли не дадут.