Оставаться наедине с ним опасно.

– Прохладно… Мы можем вернуться? – начинаю тарахтеть, желая побыстрее сменить тему. – Я читала присланный с приглашениями протокол мероприятия и не нашла там части на открытом воздухе, поэтому не взяла с собой ничего теплого. А шубу оставила там…, – неопределенно себе за спину указываю. – Слово забыла! Вот же растяпа… Нам там ещё номерки выдали.

Несу полную чушь лишь с одной целью – оттолкнуть мужчину от себя.

Марат – единственный мой опыт в личной жизни, и он терпеть не может тупых баб.

Раньше не мог.

Раскаленная спица вновь сердце насквозь пронзает. Боль взор застилает, растекаясь перед глазами алыми пятнами. Приходится слезы сдерживать.

Мой муж стал другим, и вкусы у него изменились.

За своими переживаниями я не сразу замечаю, что на Закирова мои слова произвели обратный эффект. Он буквально расцветает на глазах.

Несколько движений, и мне на плечи его пиджак опускается.

– Прости, Аврорушка! Я совсем не подумал, вытаскивая тебя на улицу раздетой, – в последних словах снова слышны странные интонации.

– Всё в порядке, – выдавливаю из себя, глотая ком, распирающий горло.

Пытаюсь вернуть пиджак, но Закиров пресекает, заверяя, что ему и так не холодно.

– Моё упущение. Не снимай, – последнее строго. – Вы с Маратом останетесь? – указывает в сторону ряда шале. – Я не всем гостям предлагаю. Но Марат мне как сын. Ты и сама знаешь, Аврора. Пройдем, ты выберешь дом, что тебе по душе, и я распоряжусь принести вещи из вашей машины.

Поднимаю на него глаза и рта открыть не успеваю.

Собиралась! Я правда собиралась сказать, что мы с ночевкой оставаться не планировали.

– Раис, убери руки от моей жены, – из-за моей спины раздается леденящий душу голос мужа.

Вот теперь я пугаюсь до одури.

– Ты что творишь?! – Марат с силой ударяет ладонями по кожаной обшивке руля.

Мне становится не по себе. Разъяренный голос мужа лезвием проходится по моим и без того растерзанным нервам.

– Перестань на меня орать! Ты сам делся куда-то! Ушел, оставив меня там одну. Что я должна была делать?! Лицо ему расцарапать и орать, мол, не прикасайся ко мне?! – обида душит.

Я ведь правда ничего плохого не совершила! А он устроил такую сцену, что, окажись мы завтра на первой полосе желтой хроники, не очень-то и удивлюсь. Мне очень бы этого не хотелось.

После нашего с Маратом развода и так придется подколы коллег выслушивать. Тайком, но так, чтобы я слышала, они частенько обсуждают горяченькие темы, по типу – такие, как Сабиев, верными не бывают.

И это я ещё не знаю, чем вообще дело закончилось. Вдруг муж не сдержался?!

К нам подошел друг Марата – Наиль Гимаев, и, передав меня в его руки, муж, со словами – присмотри за ней, а лучше в тачке закрой, остался разговаривать с Закировым.

О чем?! Я могу только догадываться. Хочется верить, что бизнес и хорошие отношения с Раисом Рамилевичем для него важнее слепой ярости.

– Всё лучше, чем вести себя как последняя…, – Марат стискивает зубы так, что я слышу скрежет. Того и гляди на эмали трещинки появятся.

– Кто я?! – на месте подпрыгиваю от негодования. Он это сказать собирался?! Ругаться с водителем опрометчиво, но я не выдерживаю. – Совсем, что ли, рехнулся?! Ты мне изменяешь, а шлюха у нас, значит, я?!

– Я этого не говорил! – цедит муж, не отрывая взгляда от дороги.

Рассматриваю его. От взрыва нас отделают считанные секунды.

Он походит сейчас на трансформаторную станцию. Не прикасайся – убьет!

Пятьсот вольт в нескольких десятках сантиметров от меня.

Мурашки пробивают от макушки до пяток.

За что мне все это?! Скоро Новый год, неужели я настолько плохой девочкой была в этом году?