– Я же сказала, что угощаю, – продолжила настаивать я. – Так что папины деньги мы не потратим.

Присев на корточки перед Стасом, я решила действовать через него.

– Ты какое мороженое любишь? Клубничное? Шоколадное? Может, банановое?

Стасик призадумался.

– Беленькое! – ответил он.

– Тогда будет тебе беленькое мороженое, – кивнула я. Потом повернулась к Арине: – Я не кусаюсь. И вижу, что твой брат голоден. Но хозяйничать тут не могу, сама понимаешь, – развела руками.

Арина хмурила брови и смотрела на меня, а я вдруг невольно занялась тем, что начала искать в ее внешности черты схожести с Димой. И что вообще мне в голову пришло?

– Ладно, – решила она. – Только ненадолго. Мама быстро выспится, я знаю.

Я продолжала улыбаться, но делала это натянуто. Спящая в соседнем помещении женщина, которой было плевать на собственных детей, не вызывала у меня ничего кроме злости и отвращения. У меня под сердцем, как я надеялась, жил мой малыш, и я уже знала – не позволю ничему плохому с ним случиться!

– Договорились, – согласилась я, распрямляясь. – Идем, я присмотрела по дороге неплохую тратторию.

В пиццерии поняла, что и Арина, и Стасик бывают в таких местах довольно редко. Что же там еще и за отец такой у них, интересно? Раз уж оставил детей жить с пьющей матерью, но при этом, судя по приличным кроваткам и игрушкам, наверняка участвовал в их судьбах, мог бы и почаще забирать их к себе. Или выгуливать, скажем, в кафе или парках аттракционов.

– Так, мы будем Маргариту, еще детскую пасту фарфалле со сливочным соусом, две порции, пожалуйста. Три клубничных молочных коктейля, а еще мороженое – одно ванильное и другое шоколадное, – сделала я заказ официанту, когда мы уселись за столик и дети изучили меню.

Я заметила, что у них глаза разбегались, когда они смотрели разноцветные фотографии блюд, однако выбрали себе еду скромно – маленькую пиццу и сок. Так что пришлось мне проявлять инициативу и брать все в свои руки.

– А ваша мама… – начала я, подбирая слова, чтобы дети не закрылись.

И Стасик, и Арина только-только начали оттаивать. По крайней мере, уже не выглядели такими расстроенными и насупившимися.

– Она… ну, быстро перестанет пить? Сможет вас накормить завтра? – спросила я. – В холодильнике много продуктов. Их вам папа принес?

Арина кивнула.

– Папа.

Она взяла салфетку и стала складывать из нее кораблик.

– А готовить я и сама умею. Так что мы не пропадем.

О, в этом я уже не сомневалась, но все равно сердце было не на месте.

– То есть, мама ваша так и продолжит пить? – задала я вопрос, приподняв бровь. – И давно она так?

Стасику было годика три, эта женщина что, пила даже во время беременности?

– Нет, – помотала головой Арина. – Недавно. Она хорошая была… То есть, она и сейчас хорошая. Только папку сильно любит, а он женат на другой. Вот она и пьет, чтобы забыться. Так мама сказала.

Я кашлянула, скрывая волнение, которое меня охватило. Нет-нет! Не нужно думать о карточке и ее владельце! Не нужно…

– Поэтому они с ним и ругаются? Мама просит вашего отца, чтобы он жил с вами? – предположила я.

Арина склонила голову набок и ее пронзительный взгляд, казалось, стал смотреть в самое мое нутро.

– Вы такие вопросы задаете, – размеренно сказала она, – но даже не назвались.

– Таня… Меня зовут Татьяна, но вы можете звать меня тетя Таня. А как зовут вашу маму?

Девочка так и продолжала смотреть на меня, словно рентгеном просвечивала. И думала, думала, думала… Я так и видела, как в ее прелестной головке происходит усиленная работа мысли.

– Яной. И да, ругаются они поэтому… Ну еще недавно ссорились, когда папа телефон мне новый купил, а мама забрала и кнопочный свой дала.