В принципе Глеб легко мог это сделать без моего согласия, потому что дом этот он покупал задолго до нашей свадьбы.

Вот так вот в один миг моя жизнь перевернулась с ног на голову, и почему всё это произошло, мне остаётся только догадываться.

- А вещи? Наши вещи, они где? – спросила я, заглядывая в дом.

- Я не знаю. – Лишь пожал плечами он. – Глеб Сергеевич позвонил мне и сказал, что я могу заезжать в дом. Извините, но больше ничем не могу вам помочь. – Сочувственно произнёс мужчина.

- До свидания. – Растерянно ответила я и, сев в машину уехала прочь.

Боль и обида буквально разрывали мою душа и сердце на мелкие кусочки, словно голодные шакалы. Тут же стало трудно дышать, слёзы застилали глаза, и я ехал практически, не различая дороги. Я ехала в никуда, потому что больше у меня ничего нет.

***

Я не могла разобрать дороги, буквально всё расплывается перед глазами. А ещё дико кружилась голова. И я только сейчас поняла, что не ела со вчерашнего дня, а пила только воду. Чтобы не попасть в аварию, я съехала на обочину.

Так сейчас мне нужно срочно поесть, потому что мне нужны силы. С трудом собравшись, я поехала в город, потом нашла не дорогое кафе и купила там кофе и булочку.

И так одной проблемой меньше, и хоть я всё ещё вот-вот готова разреветься, голова от голода больше не кружилась. Осталось решить, где теперь мне жить. Гостиница, пусть и быстрое решение, но достаточно дорогое, а мне сейчас как я понимала, придётся жёстко экономить.

Тогда я приняла решение поехать в свою старую квартиру, где мы когда-то жили с родителями. Она небольшая в старом фонде в Подмосковье, но, тем не менее, там я хотя бы смогу выспаться.

Я не знаю, в какую заварушку я попала, но мне сейчас нужны были силы, чтобы выяснить что случилось. А главное, чтобы бороться за сына. По пути в квартиру родителей, я заехала в местный супермаркет, и купила необходимые продукты на первое время.

Добралась я дотуда ближе к ночи, но мне, скорее всего, предстояло снова ночевать на улице. Ключ от квартиры остался в доме, а запасной был только у соседки, близкой подруги моей мамы.

Но когда я подъехала к подъезду, то заметила в её окнах свет. Поставив машину на сигнализацию и взяв пакеты, я быстро поднялась на нужный этаж. Да уж, приехала среди ночи, как снег на голову. Представляю, как всё это сейчас будет выглядеть со стороны. Но другого выхода у меня нет. Я не могла провести вторую ночь в машине, поэтому глубоко вздохнув, я нажала на звонок.

- Иду, иду. – Услышала я голос Людмилы Алексеевны. – Господи, Любаша, ты что ли? – не поверила своим глазам женщина.

- Я тётя Люд, здравствуйте. – Поприветствовала её я.

- Ты что так поздно? Случилось что? – испуганно спросила она.

- Нет, всё нормально. – Попыталась было отмахнуться я, но у меня это не получилось, слёзы вновь навернулись на глаза, а потом бурным потоком побежали по щекам.

- Та-а-ак, - протянула женщина, взяв мои пакеты, - идём ко мне, расскажешь всё. А не захочешь рассказывать, так хоть поплачешь вдоволь. Вижу тебе сейчас, девонька, это ой как необходимо.

Да, она права, мне очень необходимо сейчас выплакать свою боль. Хотя бы немножечко, чтобы завтра снова попробовать стать сильной. Мне очень нужна чья-то поддержка, тёплое плечо. Потому что держать в себе всё это, у меня больше не было сил.

- Проходи, проходи. – Засуетилась вокруг меня женщина. – Сейчас я чайник поставлю, горячим чаем тебя напою с мятой, как в детстве, а ты мне всё расскажешь. Ой, а может ты голодная. Так у меня голубцы есть. Будешь? – заботливо спросила она.

- Нет, спасибо. – Отказалась я.