Качаю головой. Не могу поверить. В голове не укладывается.

Муж-изменщик… Это ещё можно пережить. Как-то, с болью, отходняком, дырой в сердце. Но можно. Так бывает.

Но когда родная сестра предаёт…

Этого понять я не могу.

Я отступаю на шаг, словно в грудь кто-то ударил. Ожог расползается под кожей, до самого сердца.

Хочется закричать. При всех развернуться к мужу, залепить ему пощёчину. Вытолкать всех на улицу.

Я втягиваю побольше воздуха, первые слова готовы сорваться губ. Но я не успеваю. Со второго этажа доносится плач.

Малыши проснулись. Я разворачиваюсь, спешу к ним. Пока поднимаюсь по лестнице – стараюсь себя успокоить.

Детям не нужна нервная мама на грани истерики. Только сильнее будут плакать и капризничать.

С Андреем и сестрой я могу потом разобраться. Тем более, попусту обвинять сестру не хочется.

Но я должна разобраться, кто был в той комнате! Понять, кому я больше никогда не смогу доверять.

– Тише, моя хорошая, – я беру на руки дочь.

Усаживаюсь в кресло возле кроватки, медленно покачиваю на руках. Держу бережно, аккуратно. Даже спустя три недели всё ещё страшно.

Она ведь такая крошечная, маленькая. Так сложно поверить, что когда-то эта футболистка пинками будила меня среди ночи.

Я кормлю малышку, ногой немного покачиваю кроватку. Лишь бы сейчас Ярик не проснулся от шума. Повезло, что сын не подхватил плач сестрёнки.

Я пока только вхожу в ритм, чтобы справляться сразу с двумя малышами. Надеюсь, что скоро станет легче.

Пока же я радуюсь тому, что дети почти всё время спят. Правда ритм у них не совпадает почти никак.

Мы с Андреем вскользь упоминали няню. Но муж не особо поддерживает эту идею.

Да и мне подпускать незнакомую женщину к детям хочется ещё меньше, чем устраивать подобные праздники.

Жаль, что никто из родственников не суеверный. Собрались экстренно, словно нельзя через месяц отметить. А лучше – через год.

– Моя умница.

Я поднимаюсь, удерживая малышку столбиком. Улыбаюсь ей, ходя по комнате. Дочь выглядит сытой и довольной.

Я тоже постепенно прихожу в норму. Не хватало, чтобы от стресса ещё молоко пропало. Сейчас моя главная задача – это дети.

И предстоящий развод.

В детской меня никто не трогает, не беспокоит. Видимо, хоть капля совести у всех осталась. Раз дают мне заняться детьми.

Поэтому я могу всё неспешно обдумать.

Поговорить с мужем наедине или публичную выволочку устроить? Он не постеснялся публики, когда притянул сюда свою любовницу.

Но я никогда не была публичным человеком. Привыкла все проблемы решать один на один. Да и вечные комментарии семьи не дадут обсудить всё спокойно.

А с жильём что? Андрей съедет, позволит остаться в нашей квартире? Или будет её делить?

Ведь, по сути, мне ехать некуда. Только к родителям. А отец… Я не уверена, что он одобрит мой развод.

У папы фиксация на том, что семья это очень важно. И её нужно сохранить любой ценой. Если упрётся – уходить мне некуда.

Остаётся надеяться, что муж не будет мелочно хвататься за квартиру.

Я ведь сейчас совсем незащищённая. В очень шатком положении. У меня два грудничка на руках. И своих денег нет.

Я никогда не думала, что буду разводиться с мужем сразу после рождения детей.

Я вообще не думала, что мы когда-то разойдёмся. Тем более, из-за измены!

Как же так, любимый? Почему?

Почему ты поступил так со мной?

Я с шумом втягиваю воздух. Гормоны, ещё расшатанные после беременности, дают о себе знать.

Хочется плакать. От бессилия, боли, разочарования.

Просто лечь и не двигаться.

Кто бы знал, как больно, когда муж предаёт. Вот так. Грязно, подло, совершенно не стесняясь.

Но я держусь. Улыбаюсь только сильнее, хоть скулы и стягивает от боли.