– … близки с тобой настолько…

Я вскрикнула. Сначала от этой слуховой галлюцинации, а потом уже от зрительной. Из спальни показался Эдвард Лирон! Густые волосы собраны в хвост, на лице все та же обольстительная улыбка.

Он ведь мне привиделся, правда?

– Вот, вот он! – зашипел Пумиш в сторону видения. И я поняла, что красавчик-то натуральный.

– Душа моя! – сочные, кораллового оттенка губы рождали слова с таким томным и завлекательным звучанием, что я засомневалась, нужна ли этому чаровнику лира. На которой Луиза, помнится, мечтала играть. Хотя я почти уверена, что другой инструмент привлекал ее куда больше.

– Как ты перенесла этот бесчеловечный суд? – продолжал Эдвард, беря мою руку в свои. Я обратила внимание, что у него и правда пальцы музыканта. Длинные, изящные. Правда, кожа грубовата, как и положено тому, кто постоянно дергает за струны. И лиры, и девичьих душ.

– Вполне неплохо, – осторожно ответила я. Так, что делать дальше? Фыркнуть? Хмыкнуть? Ногой, может быть, топнуть?

Как на моем месте должна поступить женщина, которая сама себя превозносит и не гнушается идти по головам? А именно такой мне сейчас представлялась Луиза Ренли, к которой преподаватели музыки в окна залезают. Впрочем, этот момент надо отдельно уточнить. У меня четвертый этаж, а крылья из нас троих только у Пумиша есть.

– Как ты сюда пробрался? – строго спросила я. – По стене замка карабкался?

– Что ты, Лу! – лицо Эдварда Лирона приняло обиженное выражение. – Мы же с тобой договаривались встретиться после слушаний! И я еле дождался твоего дрозда.

– Моего … чего? – опешила я.

– Посланника, конечно же! Того самого, с нежно-фиолетовым оперением, которого Бенедикт заказывал специально для тебя в той мастерской в самом центре Астодии.

– И я тебе сегодня его отправила? – осторожно уточнила я.

– Конечно! Неужели не помнишь? Хотя у тебя такой сложный день, я все понимаю. Спасибо, что все же отправила птичку, пусть и позже, чем я рассчитывал.

Я точно помнила, что Бен обещал организовать посланника адвокату Крагену. Неужто он перепутал?

– И что было в моем послании?

– Приходи после ужина, задняя дверь будет открыта. Приложи этот артефакт к замку в моей комнате, сможешь проникнуть внутрь. Я сделал всё в точности. Ах, как греет сердечко, что мы близки с тобой настолько… и ты доверяешь мне проникнуть в свою спальню, под носом у супруга!

Я остолбенела. “Близки с тобой настолько” – это же я в своей голове слышала! Вот оно, предвидение. Правда, пока какое-то бестолковое. Как оно меня может предостеречь или вообще каким-то образом оказаться полезным?

– Эдвард, я не посылала к тебе сегодня дрозда! – выдавила я с трудом. – Совсем из головы вылетело, что обещала. Извини.

– Но… кто же тогда отправил ко мне твоего дрозда? – коралловые губы побледнели. На лбу преподавателя игры на лире выступили бисеринки пота. – Может он у тебя из головы как раз в мою сторону и вылетел. Ты точно ничего не путаешь?

– Точно, – я энергично кивнула, так что в шее что-то хрустнуло, – и раз ты здесь, значит, это чья-то провокация. Проще говоря, подстава. У кого есть доступ к моему посланнику?

– Только у мужа или его дворецкого, — захлопал густейшими ресницами Лирон.

– Госпожа Ренли! – послышалось за дверью.

– Ты должен спрятаться, Эдвард! Быстро! – рявкнула я, показывая на спальню. Лирон закивал и метнулся в комнату, по пути задев кота, который с интересом наблюдал за представлением. Пумиш отскочил, обронив перышко.

А дверь уже открылась. Резеда с пипидастром в руке промаршировала в гостиную, направляясь в спальню!

– Что вам там нужно, любезная?