И вот я как обычно заплываю за буйки, съезжаю пузом по волнам, все хорошо. А когда подплываю к утесу, туда, где волна бьет о камни сильнее, мне становится страшно, вдруг меня швыранет сейчас на острые камни. А когда муж сказал, что мы дозрели до серьезного заплыва, я совсем испугалась.

Мой муж поглядывал все время на островок, который был напротив нашей бухты. Золотистый небольшой островок, известная достопримечательность, на всех открытках есть тот островок с маленькой, малюсенькой часовней. Туда гоняют лодки с отдыхающими, люди делают фото с обязательно ударяют в колокол. Издалека кажется, что островок слегка зеленый, но нет, он вовсе не зеленый, этот остров лысый, просто за тем островом прячется еще один небольшой утес, и на том утесе есть кое-какое дерево.

По всем навигаторам до острова с часовней было не больше пяти километров. Разумеется, русскому человеку всегда хочется куда-то доплыть и нацарапать на стене свое имя, сделать селфи, водрузить свой флаг… Вот муж и предложил:

– А не махнуть ли нам на этот остров?

Раньше, еще в прошлом сезоне, я бы ответила сразу – махнуть. Но теперь, когда меня зажало это напряжение, которым меня заразили побитые женщины, я начала сомневаться. По картам выходило, что до острова всего четыре с половиной. А если взять с собой катамаран и плыть по очереди, и потом на острове еще немного отдохнуть, тогда вообще беспокоиться не о чем. Но я начала верещать.

– Открытое море! В море может начаться неожиданный шторм! Налетит волна! Ураган! Катамаран утонет! Акулы! Медузы! Судороги! Стемнеет!

Муж сказал, что все это ерунда, что он меня спасет, если что, и я должна ему довериться на сто процентов, тем более, прогноз погоды хороший и плыть недалеко.

– Не волнуйся, мышь моя, – уговаривал муж, – ты сегодня проплыла три бухты, а это, между прочим, шесть километров.

Да, шесть километров я спокойно проплыла, но это же вдоль берега! Я видела буйки! Когда я вышла из воды, меня качало, я устала, это была приятная усталость, и легкое покачивание на волнах продолжалось, когда я пробиралась к нашим шмоткам по горячей гальке. Мне не хотелось в ресторан, лень было двигать куда-то по жаре, я решила сварить тигровые креветки, которые продавал старичок на причале, и взять у тетки персиков… Огромные у черногорской тетки были персики и сладкие, откусишь – сок течет. В номере у нас было вино, прозрачный тончайший мускат, и я все это предвкушала, я спешила к рюкзаку с вещами по раскаленной гальке, мы обходили зонтики и полотенца, которыми был густо застелен пляж.

Свой рюкзак мы бросали прямо на песке, у первого ряда шезлонгов, чтобы не потерять. Там обычно загорали наши соседки, в этот раз они тоже были на месте и сами к нам подошли. Блондинка была очень взволнована, слезы у нее были наготове, она сказала, что ищет дочку, потеряла ее на пляже. Больше часа прошло, как они упустили ребенка из виду, и это еще удивительно, что только час прошел, они могли бы и весь день трендеть, ничего не замечая, о своей женской доле.

Мы девочку не видели. Обычно мы ее встречали на буйках, она любила сплавать на буйки и висела там на красном бревне из пластика. Ребенок плавал вполне прилично, вроде бы ее водила бабушка в бассейн, то ли к тренеру, то ли в секцию, так что к морю ребенок был подготовлен. Она могла, конечно, затеряться на пляже, в этом компоте из человеческих тел, но пляж был небольшой.

– Поищите у водопада! – я показала на утес, закрывающий нашу бухту. – Там дети прыгают, ныряют, там куча детей…

Блондинка с Барменшей побежали к водопаду, а мы пошли к себе в номер. Я искупалась, смыла соль, завернулась в белое мягкое полотенце, и все мечты мои сбылись. Креветки, персики, вино… И муж уговорил меня поплыть на остров, а потом мы уснули как два счастливых зайчика и проспали аж до пяти часов.