Нет. Я не могу позволить превратить меня в домашнюю собачонку! Это все выше моих сил, моего достоинства и гордости.

Медленно прохожу в комнату, сжимая в руках папку с документами. В ней – моя свобода. А заключение – мое оружие.

–Нам надо поговорить, –заявляю серьезно, останавливаясь прямо напротив стола, но муж даже не поднимает голову.

–Что? Опять говорить? Да сколько можно? Все же уже решили.

–Почему ты на мне женился? – игнорируя его упреки, спрашиваю мужа.

Сердце колотиться, заставляя меня нервно краснеть.

–Пришла снова меня грузить?

Монотонно повторяю вопрос.

Мне так больно смотреть на него. Переменившего за несколько недель до неузнаваемости. Раньше он был для меня греческим богом, а сейчас стал холодной мраморной статуей.

Иван угрюмо изучает свои бумаги. Я ему безразлична.

–Решения мужчин женщинам понять не дано. Все, что тебе нужно знать об этом браке – это то, что развод я тебе не дам.

Понимаю, что у меня больше не осталось аргументов. Кроме одного. Самого важного.

Делаю шаг ближе и молча протягиваю мужу справку.

–Что это? – спрашивает он, даже не глядя на бумагу.

Продолжаю молчать, ожидая, что он посмотрит заключение.

–Ай, Маша. Опять ты со своими бумажками!

Иван выдергивает у меня из рук справку и бегло просматривает ее от начала до конца.

Лицо его мгновенно меняется.

Он перечитывает ее снова. И снова. Вижу бегающий взгляд мужа по тексту заключения, а потом этот взгляд, как пуля, упирается в меня.

–Какого, хрена, Маша?

12. Глава 12

Голова идет кругом. Что же я наделала? Сейчас он начнет таскать меня по врачам и выяснит, что все это было ложью! Что я тогда буду делать?!

–Я у тебя спрашиваю? – ревет мужа, яростно швыряя бумаги на стол, – что ты мне подсунула? Что это?

Нельзя медлить с ответом. Иначе перестану быть убедительной.

–Все просто, Ваня. Я не могу иметь детей, – отвечаю коротко, глядя прямо в его черные, как ночь, глаза.

Сердце колотиться так быстро, что я едва ли могу заставить себя сделать вдох.

–Моя жена не может быть бесплодной. Это какая–то шутка?!

Вижу, как его лицо искажает маска разочарования и даже отвращения.

–Но ведь с этим же можно что-то сделать, да? ЭКО? Суррогатная мать? Хоть что-то?!

–Нет, Ваня, – качая головой, – В заключении написано, что у меня истощение яичников. Это значит, что я могу родить, но дать свой генетический материал для зачатия. – никак. У меня нет записана копира. Прости,– вру не краснея, но с каждым разом понимаю, что делаю это во благо маленькой жизни внутри меня.

Муж закрывает лицо руками, оседая на кожаный стул рядом с рабочей зоной.

Ваня так не похож на себя. И чего он только так переживает?

–Это катастрофа! Как меня только угораздило связаться с такой дефектной.

Яростный рев моего мужа разряжает тишину, и он со всей силы бьет кулаком по столу.

Мне становится не просто страшно, а по-настоящему жутко. Делаю аккуратный шаг назад, про себя читая молитву. Никогда бы не подумала, что такое вообще возможно с Ваней, которого я любила с первого курса.

Пытаюсь открыть дверь, но тут же нарываюсь на стойкое сопротивление.

–А ты куда собралась, мы с тобой еще не закончили?

Встает передо мной, заслоняя выход своими широкими плечами. Будто грозовой шторм, он яростно надвигается на меня.

–Это ты во всем виновата, Маша! Больше надо прыгать по всяким мужикам. Там и не только бесплодие заработаешь.

–Я еще и виновата? – шиплю, едва сдерживая слезы гнева, – ты бы знал, как я хотела с тобой нормальную семью. Но ты первый приложил руку к тому, чтобы все разрушать.

Лицо мужа будто отлеплено из глины. Фарфоровое, ровное и абсолютно неживое. Он прижимает меня к стене.