— Настён… Поговори со мной.

Я набираю воздух в лёгкие, приоткрываю рот и… молчу. Не произносится. Никогда не думала, что мне в буквальном смысле не удаётся произнести. Слова застревают в горле.

Я физически не могу произнести фразу: «ты мне изменяешь». Будто если скажу вслух это подтвердится.

— Бледная такая, — Саша гладит меня по щеке. — Может мне врача тебе вызвать?

Мотаю головой.
— Мне стоит набить кому-то рожу? Настёна, я не могу спокойно смотреть на то, как ты мучаешься. Скажи, что сделать, чтобы тебе помочь?
Сглатываю и с трудом произношу:

— Поехали домой.

Он кивает. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы заметить, как сильно напряжена его челюсть, вот только из-за чего он нервничает? Из-за того, что не знает причины моего состояния? Потому что переживает о том, не придётся ли ему отменить встречу? Или подозревает, что я могу догадаться о его секретах?

Господи, я становлюсь параноиком и подозреваю собственного мужа…

Стараюсь успокоиться. Медленный вдох носом, выдох через вытянутые трубочкой губы. Саша замечает это и качает головой.

— Не хочу выглядеть абьюзером, но тебе лучше перестать встречаться с ними. Ты каждый раз приходишь с них без лица. То гадостей про себя выслушаешь, то ещё что. Макияж сбился, глянь в зеркало. Тебя до слёз довели, да?

Не отвечаю. В виски будто вонзаются иглы. Саша больше не пристаёт с вопросами. Знает, что я расскажу, когда смогу и когда придёт время, хоть и видно, что это даётся ему непросто.

Нервозность проявляется в манере водить. Сейчас он немного превышает, ведёт агрессивнее и утапливает педаль в пол, когда выходим на длинную прямую. Мне совсем нестрашно, машина, несмотря на настроение водителя, двигается плавно и без рывков. Ловлю себя на неприятной мысли, что если мы сейчас попадём в аварию, я не слишком расстроюсь. Это может решить много моих проблем.

Боже мой, о чём я только думаю?! Решить проблемы? Мне настолько страшно поговорить с мужем, что я ищу какие-то внешние способы, которые избавят меня от необходимости действовать?

Наш дом почти на границе городской черты. Некоторые службы доставки до сих пор спорят и пытаются выбивать себе надбавку за якобы выезд за город. Саша щёлкает на кнопку автоматических ворот, въезжает на территорию, и мы неспешно едем по красочным улочкам, обрамлёнными двух- и трёхэтажными таунхаусами. Днём здесь очень тихо, из прохожих только молодые женщины с колясками, наматывающие километры со стаканчиками кофе. Деревья роняют последние краски, что разноцветными пятнами покрывают поверхность вытянутого пруда, разделяющего район на две половины.

Наконец, мы останавливаемся на парковке перед нашим домом. Саша глушит двигатель и выходит на улицу, успевая открыть мне дверь и помочь выйти из машины. Снова галантно и аккуратно, идеальный любящий муж. Не представляю, как так можно притворяться.

С другой стороны люди, которые много лет живут с серийными маньяками, наверняка тоже ни о чём не подозревают. С чего бы жёнам изменщиков не догадываться о предательстве?

Холл встречает приятным сладковатым запахом. Саша помогает мне снять пальто, кажется, собирается что-то сказать, но мы отвлекаемся.

С лестницы сбегает Лео, шикарный рыжий красавец, и с радостным мур-мур-мур, бросается ласкаться нам в ноги.

— Привет, малыш, — кот никогда не лишался моей улыбки. — Соскучился?

— Голодный просто, — усмехается Саша, тоже присев почесать Лео за ухом. — Я с ним солидарен. Закажем что-нибудь?

— Я могу приготовить.

— Уверена?

— Ты же знаешь эти службы доставки, — хмурюсь я, поглаживая пушистые кошачьи щёки. — Заказ ждать три часа.