Через полчаса сижу на заднем сидении Сониного черного рафика (Тойота РАВ4), смотрю в окно на знакомые, любимые улочки. Когда всю жизнь живешь в одном городе, врастаешь в него, пускаешь его корни, любишь, как родное дитя несмотря на недостатки. А еще помнишь яркие, незабываемые моменты, проведенные на этих проспектах, аллеях и летниках. В голове одно воспоминания сменяет другое, и я снова возвращаюсь в тот день, когда мы познакомились с Азаматом. Мне было 24, ему 25. Я пришла на встречу с клиенткой, чтобы обговорить дизайн ее недавно купленной квартиры. Она извинилась и призналась, что все перепутала, и она назначила встречу мебельщику на наше время. Я сказала, что клиент всегда прав, и просто улыбнулась. Не нужно скандалить, если собираешься брать большой заказ. В дверь позвонили, и хозяйка побежала открывать. Когда в комнату вошел Азамат, время остановилось, и я перестала дышать. Высокий, широкоплечий, черноволосый – не мужчина, а мечта. Увидев меня, он тоже опешил, а уже позже признался, что обалдел от моей красоты и ума. Как он сказал тогда: "Два в одном".

Я работала в дизайнерском бюро, он двигался вместе с отцом, у которого был небольшой мебельный цех. Азамат еще со школы помогал папе и в 18 лет самостоятельно спроектировал и сделал своей первый кухонный гарнитур. Однажды я ради интереса пришла в цех и увидела, как он работает. Боже! Что он творил руками! Казалось бы, скучно и неинтересно: ну молоточком стучит, ну пилит, закручивает. Но я увидела совершенно другое: мужчину, создающего красоту своими волшебными руками. И тогда я поняла, что влипла.

Рвано дышу, пытаясь отогнать от себя эти болезненные воспоминания. Девочки переглядываются и Соня делает радио погромче. Но там как назло начинается непростая песня про мужскую неверность .

Они нам дуло к виску,
Они нам вдребезги сердца.
А мы за ними во тьму,
А мы за ними в небеса.

Они нам реки измен,
Они нам океаны лжи.
А мы им веру взамен,
А мы им посвящаем жизнь

Кому, зачем?
А мы им посвящаем жизнь

- Вот черт! - шипит Соня и тянется к кнопке.

- Нет! Не выключай. Я хочу дослушать. Дубцова и Гагарина поют про мою жизнь, - горько усмехаюсь.

Слушаем в тишине песню «Кому? Зачем?» и каждая думает о чем-то своем. Я прокручиваю в голове признание любимого. Айлин, скорее всего, вспоминает бывшего мужа, который завел токал, то есть младшую жену и предложил моей подруге новый формат отношений – жизнь на две семьи. А Софья…у нее своя боль и своя история, ведь не просто вот уже семь лет страдать по мужчине, которому ты оказалась не нужна.

В моей сумке не переставая звонит телефон. Я знаю, что это он – видела пропущенные с утра. Но я пока не готова с ним говорить.

- Он? – Айлин поворачивается ко мне и понимающе смотрит.

- Он, - тяжело вздыхаю. – С утра бомбит.

- Ты хотя бы напиши, что ты с нами. А то позвонит еще твоим родителям.

- Да, ты права - спохватываюсь я и открываю сумку.

- Так, сейчас два часа, - Софья отвлекается от дороги и смотрит на циферблат. – Предлагаю перекантоваться у меня и вечерком рвануть в «Альбион». Будем, Дианка, тебя лечить.

- Я бы лучше повалялась дома и посмотрела какую-нибудь мелодраму. Может быть, «Дневник памяти».

- Я тебя умоляю! Тебе мелодрамы в жизни мало? Так твой козел тебе ее устроил? Мексиканские с*ка страсти. Не спорь с мамой Соней. Сейчас подберем тебе что-нибудь из моих шмоток и поедем отрываться. Мать, прости, - обращается она к Айлин. – У меня на бегемотиков ничего нет.

- Коза, - расплывается в улыбке Айлин и гладит свой животик. – Ничего, я как-нибудь переживу. Только я долго не могу. Попрошу Арсена меня забрать.