Не исключаю предположения, пока она гремит дверцами шкафов и засыпает молотые зёрна в турку, думает о том же самом. Слишком уж сосредоточена на процессе приготовления. Пустая суета выдаёт её волнение и подтверждает первоначальную мысль.

— Корицу в кофе добавить? — спрашивает Сати, хотя хорошо знает мои предпочтения.

— Не стоит, — отказываюсь, наблюдая за ней.

От неожиданности она опускает ложку с корицей в банку, выключает плиту. Сати требуется минута, чтобы собраться с мыслями, а затем с её губ срываются упрёки:

— Что я сделала не так, Рус? Ты очень изменился за последние месяцы. Отдаляешься, приходишь реже, совсем пропал в эту среду. Я тебя не узнаю. Неужели я тебе надоела? Скажи.

— Ты разговаривала вчера с Евой? — жёстко спрашиваю в лоб, игнорируя излишние претензии, пропитанные ревностью. Не хватает только любовнице ревновать меня к жене.

— Да… При тебе с ней… здоровалась, — запинается Сати, включив дуру. Но я даю ей шанс рассказать правду.

— А до аукциона говорила?

Ожидаемо, если услышу «Нет» или что-то в подобном роде, но повисшая долгая пауза расставляет все точки по местам.

И видела, и говорила, и кто знает, каким образом преподнесла Еве факт своего существования в моей жизни. Запоздалые оправдания сейчас не нужны.

Задерживая взгляд на побледневшем красивом лице, решаю, что делать с Сати. Её сентиментальность, открывшиеся чувства, слепая ревность к Еве — всё по боку. Она создаёт серьёзные проблемы, взлезая не в своё дело, и как это отразится в дальнейшем на партнёрстве с Демидовым — неизвестно.

— Да мы перекинулись всего лишь парой фраз… — выдавливает отговорку Сати, чем приводит в тихую ярость, и я, приняв решение, чеканю:

— Собирай вещи. В ближайший вторник ты улетаешь в Италию.

— Как?.. У меня же работа… — растерянно спохватывается она. — У нас намечаются контракты. Авдеев не подпишет мне заявление…

— Возьмёшь отпуск за свой счёт, — обрываю лишнюю полемику.

— Надолго?

— На месяц.

— А потом что, Рус? — Сати пытливо смотрит в глаза. — Ты отправишь меня за борт? Или уже отправил?

Бесконечные вопросы остаются без ответа. Она издаёт нервный смешок, и когда я беру со стола папку с документами, выдаёт:

— А если у меня есть причина, чтобы не уезжать?

6. Глава 6.

Ева

Паша, чуть пригнувшись к рулю, закатывается в открытые ворота особняка Демидовых и, медленно проехав по шуршащему гравию, тормозит у крыльца. Я с облегчением выдыхаю: наконец-то ненадолго избавлюсь от гнетущей компании охранников и проведу хотя бы один день в окружении родных.

В этом большом красивом доме, отделанном в стиле модерн, прошли моё детство и юность, так что податься, кроме как к Демидовым, мне некуда. И поговорить по душам о сложившейся ситуации и попросить помощи, кроме как у тёти — не у кого. Кристине из-за непонятного знакомства с Сати я не смогу довериться, хоть мы нередко делились секретами до моего замужества.

Позволив себе отказаться от услужливо протянутой руки Паши, я быстро покидаю тонированную машину и поднимаюсь на крыльцо. Нажать на звонок не успеваю. Из-за массивного полотна, сияя голливудской улыбкой, неожиданно показывается голова Кристины:

— Вот красава, что приехала!

Сестра, с присущей ей общительностью, встречает меня с распростёртыми объятиями. Обнимает, обволакивая тонким ароматом белой розы, что очень трогает. Я улыбаюсь, несмотря на заминку с доверием — родственные связи ведь не отменить.

— Привет!

— Ты к нам на выходные потусить?

— Нет, приехала на день. Тётя дома?

— Мама на террасе на втором этаже.

Отлипнув от меня, Кристина поправляет платье из струящегося шёлка цвета хаки и окидывает взглядом с головы до ног мой скромный внешний вид.