- Ты не ответил, - я не могу просто молчать, и так чувствую себя восходящей на эшафот. – Что это за друг, о котором я никогда не слышала? – смотрю на него в упор, плевать, что он там себе думает, у меня тоже есть право задавать вопросы. Этот мужчина пришёл с его подачи, так что часть вины, как минимум, лежит на Гаре.

- У меня много друзей, - не смотрит в глаза, пока желваки ходят на лице. – Теперь одним меньше.

- Кто он? – не отстаю, потому что мне важно знать.

- Мужик, который тебя… - он замолкает, потому что мы доезжаем до третьего, и двери расходятся в стороны. Никогда Гар не станет компрометировать себя, в этом плюс. Между нами бывали ссоры, уверена, не существует на свете ни одной пары, кто не находит поводов поругаться, но никогда мы не устраивали разборов прилюдно. Как бы ему не хотелось наорать на меня, высказать всё, что он думает, он терпел до места, где можем поговорить. Пока ехали, остывали, и обычно всё заканчивалось сладким примирением. Так что его привычка держать красивую маску работала на нас.

Я выросла в семье, где благополучие тоже выставлялось на передний план. Мать улыбалась гостям, пока отец выбирал себе очередную любовницу среди красивых молодых охотниц, которые норовили попасть на какой-нибудь светский раут, а потом плакала ночами, потому что любила. Наверное, именно поэтому наши отношения с дорогим папочкой постоянно портились, а когда мать крепко подсела на алкоголь и перестала себя контролировать на людях, крича в лицо отцу, как она его ненавидит, испортились в конец. Он запретил ей выбираться из дома, и мать закрылась в спальне, куда отец совершенно перестал заходить.

Уже тогда я понимала, что эти отношения убьют её, но она продолжала цепляться за них. В итоге, оказалась в клинике, и это было верным решением. Любовь у отца была какой-то странной. Он не хотел отпускать жену, но и не готов стать для неё тем единственным.

Когда они развелись, я была счастлива, потому что мать снова начала жить, осторожно поднимая голову, а мне пришлось переехать в обычную школу, потому что я, как ребёнок декабриста, последовала за ней.

А потом она влюбилась, и я не стала мешать. Вернее, она поняла, что сможет полюбить человека, которого знала всю жизнь. Старого друга, он и возродил её из пепла. Мать предложила уехать вместе с ними во Францию, но я решила остаться, потому что именно здесь чувствовала себя дома.

Отец радостно принял меня назад, обещая, что сделает всё для своей принцессы, объясняя, что не стоит принимать чью-то сторону, что каждый родитель по-своему хорош и плох, но ко мне они относятся одинаково. Я дала ему шанс. Что ж. Как муж он проигрывал по всем фронтам, как отец состоялся. Я не видела его бесконечных женщин, он никогда не приводил их домой, за это ему спасибо. А вот я сегодня попалась в собственной комнате, и мне предстоит выяснить, совпадение это или же меня намеренно подставили.

Вхожу в кабинет следом за мужем, смотря, как Каховский лебезит перед клиентом с деньгами. Кажется, он готов сказать всё, что угодно, чтобы быть полезным, и становится не по себе.

- Прошу, - показывает на соседнюю дверь, где размещается смотровая, а я не могу двинуться с места. Отчего-то кажется, что он подтвердит то, чего не было.

- Нет, - тут же отвечаю, и брови мужа взмывают вверх.

- Влада, - говорит спокойно, но твёрдо. – Я позвонил Дмитрию Ивановичу, и он любезно согласился нам помочь.

Я знаю, что скандала не будет, потому могу попробовать настоять на своём.

- Нет, - снова говорю, чувствуя, как он прожигает меня глазами. – Скажите, - поворачиваюсь к Каховскому, - Ольга Резникова здесь?