Достаю салфетки, промокая лишнюю влагу, и поворачиваю ключ в замке зажигания. Как же невыносимо больно от осознания, что тебя отталкивают. Какое-то время смотрю на выход, надеясь, что Гар последует за мной, но этого не происходит. Вторая волна накатывает, и я спешу свалить отсюда, чтобы не давать поводов для сплетен. Надо успокоиться, никогда не любила показывать чувства на людях, к тому же всегда надо помнить, что есть жёлтая пресса. Нет, сама по себе я не представляю интереса, но надо помнить, чья дочь и жена, пока ещё жена Преображенского.

- Привет, Влада, - на проводе мама, вздыхает так, что снова хочется реветь, хотя только что успокоилась. – Звонила Игорьку, он так расстроен, что у вас не ладится.

Может, хотя бы ей удастся убедить его изменить решение?

- Можешь сказать, чтобы приехал сегодня?

Да, прошу собственную мать повлиять на зятя, но у них всегда были тёплые отношения, может, именно теперь это поможет. Со свекровью разговоры сводятся только к поздравлениям на праздники. Мне не нужна её любовь, впрочем, она тоже не нуждается во мне, так что у нас обоюдно.

- Влада, дай ему время всё переосмыслить, – она говорит осторожно, и, кажется, в её лице он нашёл ту, что поймёт и поддержит. – Просто тема такая щекотливая. Я не смогла жить с твоим отцом, потому что…

- Он тебе изменял! – закончила за неё. – Мама, но я не отец! Как ты не можешь этого понять. Я не делала того, в чём меня обвиняют!

- Я видела фотографии.

Замолкаю. Сейчас был «вау» эффект. Сказать, что я обескуражена – ничего не сказать. Гар совсем охренел, что рассылает мои фотки матери?

- Как они у тебя оказались? – наконец, выдавливаю из себя фразу.

- Мы говорили о тебе, Игорёк переживает, и в доказательство, что он себе ничего не выдумал, сбросил одну из фотографий. Влада, она говорит сама за себя.

- Что она говорит? – окна в машине закрыты, но, кажется, я кричу так, что меня слышно на улице. Останавливаю сама себя, закрываю глаза и медленно дышу.

- Успокойся, Влада. Может, вам стоит пожить отдельно, чтобы…

Но я не даю закончить.

- Чтобы что, мама? – спрашиваю зло. – Ты на чьей стороне?

- На твоей, конечно! – тут же отвечает, но это просто слова. Ощущается солидарность с Гаром. – Но Игоря тоже можно понять. Он так тебя любит, но не готов делить с другим.

- Ооооо, - я рычу. Хочется разбить к чертям собачьим телефон. Кажется, меня не слышит никто. Ни муж, ни отец, ни мать. – Извини, если сейчас не закончим, наговорю тебе такого, о чём потом буду жалеть. Перезвоню.

Отключаюсь, и чувства наполняют до краёв. Чего во мне сейчас только нет. И злость, и разочарование, и обида, и ощущение безысходности. Хочется плакать, жалеть себя, доказывать всем, что я не верблюд. Выдохнула, растирая слёзы по щекам, и схватилась за телефон. Мне срочно нужен кто-то рядом, иначе сойду с ума. Открыла телефонную книгу, бегая глазами по именам. Кому можно довериться?

Отметаю многочисленных знакомых с йоги, фитнеса и прочих мимолётных людей. Есть и такие, кто, наоборот, станет радоваться, что мой идеальный брак трещит по швам. Нажимаю на Диану, но тут же сбрасываю. Нет, шагу не успею ступить, как она тут же растрезвонит всем. Поддержит, конечно, даст выговориться, но вот что не умеет – держать язык за зубами.

Прихожу к выводу, что лучшая подруга – Даня, криво усмехаюсь и отбрасываю телефон. Приехали. Даже не с кем поговорить, дожила, Влада. Спиртное отменяется. Как ещё снять стресс? Еда! Вполне можно напичкать себя вкусностями и прочим. Слова Гара совершенно выбили из колеи, ничего не хочется, просто залечь в берлогу и жалеть себя, оплакивая годы брака. Решаю, что на сегодня моя борьба закончена, к тому же направления тоже закончились, я зашла в тупик. Без Гара мне не найти Руслана.