- А это Артур. И он очень не любит, когда наше пространство нарушают чужаки!

Я прижалась к мужу подруги. Делать это было весьма… странно. Но раз Люба сама пожертвовала на время супругом, значит, так тому и быть.

- Вот и хорошо, - сложил руки на груди Красовский. - Я тоже этого очень не люблю. Артур, ты видимо, не в курсе, но я - папа Маруси, - проговорил Роберт, глядя на мужа Любы так, что если бы взгляд мог уничтожать, Арсенька бы лишился отца.

- Я не в курсе, да мне на это, собственно говоря, плевать. Маша считает меня своим папой, а мы с Ритулей скоро поженимся.

Он чмокнул меня в висок, а я в этот момент застыла статуей. Чёртов Красовский! Ну что же ему дома-то не сиделось? Или отчего он в безвиз какой-нибудь не собрался?

- О, вот как? - хмыкнул Роберт.

Он старательно делал вид, что воспринял всё совершенно спокойно, но я-то видела по нему, как сильно его это задевает. Хотя, с чего бы это? У нас была теперь совершенно иная жизнь вне друг друга, и если сейчас Красовский выйдет из моей квартиры и исчезнет - ничего не изменится.

- Да, именно так. Поэтому давай-ка ты перестанешь играть в папулю для дочери, которую не видел ни разу в жизни, и просто выйдешь вон, - предложил Артур.

Теперь уже он, выпустив меня из своих объятий, опёрся руками на спинку стула и подался к Красовскому. Их разделяли лишь стол и стоящий на нём торт. И тягучее молчание, от которого у меня даже в ушах зазвенело.

- Маруся! - неожиданно гаркнул Роберт.

Сволочь! Гад! Решил использовать ребёнка!

- Только попробуй ей выдать что-то, от чего она потом будет плакать и страдать! - процедила я, бросившись в Красовского тем, что первое попалось под руку.

Ловко перехватив в воздухе кухонное полотенце, Красовский пообещал:

- Я не сделаю ничего против собственного ребёнка.

- Тогда просто уберись прочь и больше не возвращайся! - отчеканила я.

Ответить мне на это явным отказом, который читался на лице, Роб не успел. На кухню вбежала Маруська, которая оглядела нас с удивлением.

- Мамочка, а свечек не будет? - расстроенно спросила она.

Едва ли не взвыв от того, что всё шло по одному известному всем месту, я вытащила из шкафчика упаковку свечей, сунула их в руки Красовскому и проговорила так, чтобы меня слышал только он:

- Не справишься с этим, куплю тебе в аптеке геморроидальные и вставлю в нужное место! Сразу всю пачку!

- Ты прямо так и напрашиваешься, чтобы я специально лоханулся, - усмехнулся тот и окинул мои губы жарким взглядом.

Я отпрянула от несносного, после чего, взяв Марусю за ручку, увела из кухни, сказав:

- Сейчас дядя Роб свечки сделает и принесёт торт, чтобы ты их задула.

Дочка же, уходя со мной из кухни в сопровождении Артура, ответила:

- Хорошо, что он пока не поехал смотреть на своих раков.

Я закатила глаза - похоже, Маруська весьма тепло отнеслась к Красовскому. Даром, что видела его впервые в жизни.

Оказалось, что дети уже принесли из коридора подарок при помощи деда.

- Не пропадать же добру! - сказал мой отец, когда мы расселись полукругом за невысоким столиком, где планировалось чаепитие. - К тому же, на коробку мог помочиться Джимбо.

Я рассеянно кивнула. Увлечённо играющие с конструктором дети были наименьшим злом, притаившимся в стенах моей квартиры. Основное находилось на кухне, где чертыхалось, видимо, в попытке зажечь свечи. Хорошо, что их было всего четыре, а не четырнадцать.

- И что теперь нам делать? - приглушённо спросила я у Любы, которая сидела рядом. - Артур и наша ложь меня, как ты понимаешь, от Красовского не избавили.

- Да и ладно, - пожала плечами подруга как ни в чём не бывало. - Подраконить его лишним не будет. Он на тебя смотрит так, как будто умирает от жажды несколько дней, а ты - источник живительной влаги.