– Целую моё солнышко в губки, в носик, в шейку… – привычно прощается муж.

А я думаю, говорит ли он то же самое девчонке-первокурснице. Наверняка говорит. У студентки даже мелодия на его звонок стоит та же, что у меня, – слащаво-романтическая. Я сама как-то слышала. Случайно, конечно. Играть в детектива и устраивать серьёзную слежку я не собиралась – ни за мужем, ни тем более за студенткой. С девчонкой как раз всё ясно: завела женатого папика и тянет из него деньги. Неужели Виталий думал, что его жена слепая, безмозглая и может ничего не замечать?

Периодически от моего супруга пахло одними и теми же сладковатыми женскими духами, он рассказывал, что дела на работе идут хуже. Прибыль, по его словам, стала меньше, появились поздние "совещания и переговоры". Не представляю, с кем и о чëм Виталий – владелец риэлторского агентства – мог бы регулярно совещаться и переговариваться поздними вечерами. В общем, не нужно было быть гением, чтобы понять, что происходит.

Для подтверждения догадок я пришла в офис, когда муж точно был занят. В ожидании, пока он освободится, выпила пару чашек хорошего кофе в компании новой секретарши. Духи у девушки оказались с горьковатым запахом, не те, которыми пропиталась одежда Виталия. Внешне сотрудница симпатичная, но не в его вкусе – моему супругу не нравятся коротко стриженные брюнетки выше него ростом. Версия о классическом служебном романе шефа с секретаршей отпала сразу.

После нескольких моих ненавязчивых вопросов среди обычной дамской болтовни выяснилось, что прибыль постоянно растёт, а Виталий часто уходит из офиса раньше обычного. Стало окончательно ясно, что муж мне изменяет и врёт.

Пока я осознавала глубину проблем семейной жизни и обдумывала, что со всем этим делать, случайно раскрылась личность любовницы мужа – студентки нашего университета.

У меня она, к счастью, не учится. Я могла бы долго о ней не знать, если бы девица не делилась с приятельницами подробностями своей личной жизни. Как-то девушки-второкурсницы в перерыве между лекциями обсуждали при мне щедрого любовника Машки Любавиной с первого курса.

– Мужик за сорок, у него своë дело… – долетали до меня обрывки разговора. – Да вроде пришёл сюда к кому-то и случайно познакомился с Машкой, а для неё это шанс…

– Симпатичный, высокий. Девчонки, он сто процентов волосы чем-то укладывает, и руки ухоженные, и фигура ничего так.

– Да ладно, что там симпатичного? Обычный скуф с пузом, только ухоженный и одет прилично…

– Женатый, с кольцом…

– Любавина с ним по телефону так сюсюкает, что лучше не слушать – стошнить может. Витасиком называет, прикинь?

Ну и сколько мужчин, подпадающих под описание, могло бы зайти к кому-то в университет? Кого из них можно было бы называть "Витасиком" и тошнотно с ним сюсюкать? Пожалуй, вариант ответа только один.

На "Машку Любавину с первого курса" я, конечно, из любопытства посмотрела. Хорошенькая рыжая стерва, явно не безмозглая и не влюблённая по уши. По коридору от девушки тянулся лёгким шлейфом знакомый сладковатый аромат духов. Джинсы и свитер на студентке были дешёвые, сумка слегка ободранная, а вот ботинки кожаные, дорогие, и элегантное осеннее пальто известной фирмы. Ботинки, кстати, на высоченных каблуках. Что-то в таком духе хотел на мне видеть Виталий, но в в этом я супругу не уступила. Ходить весь день в неудобной узкой обуви – совсем не мелочь.

То ли девчонка старается подстроиться под вкус моего мужа, то ли ей самой так хочется, но красится она, как нравится Виталию. Он любит, чтобы косметику на лице девушки было видно. Макияж Любавиной виден настолько, что уместнее смотрелся бы в ночном клубе, чем в университете.