Да твою ж дивизию! Это просто запрещённые приёмы!

Взрослый, циничный и жёсткий по жизни  сорокапятилетний мужик лежал и тонул в волнах нежности и умиления, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить стихийно возникшее лежбище.

Неизвестно, сколько бы это ещё продолжалось, если бы Сати не надоело бездействие хозяина.  Кошка встала, потянувшись всеми четырьмя лапами по очереди, прошагала прямо то телу Воротаева и уселась на подушку. Спасибо, что не на голову.

- Мя-ау? Мя? Мррр!

И затарахтела трактором, боднув головой руку Александра и, по пути, голову Артёма.

В общем, разбудила-таки, и всем пришлось вставать.

Дети проснулись в хорошем настроении, но видно было, что Лиза немного опасалась, не будут ли её ругать.

- Я знаю, что все должны спать в своих кроватках, - не выдержала она и принялась заранее оправдываться. – Но я проснулась, а Тёмы нет. Мне стало страшно, и я пошла к тебе.  И увидела, что ты с Тёмой, а меня там одну оставили!

- Я не с Тёмой, - объяснил отец. – То есть, с ним, но он сам пришёл, я и не слышал. Как и это Чудо от слова «чудовище», - он ткнул пальцем в кошку.

Сати мгновенно потёрлась о палец.

- В общем, конечно, спать с родителями в одной кровати нельзя, но иногда, в виде исключения – можно, - договорил Воротаев, машинально поглаживая подсунувшуюся под руку кошачью голову. – А теперь – подъём!

Горничные только руками всплеснули и переглянулись, когда обнаружили, что дети уже не только встали и умылись, но  под руководством отца сами одеваются. Ну, почти сами.

Передав наследников и котёнка в женские руки, Воротаев смог заняться собой.

Проделывая все привычные утренние процедуры, он ловил себя на том, что глупо улыбается, вспоминая пробуждение. Вот же! Заставили отца рассиропиться. И прятать от мальков своё «доброе утро».   А его родители никогда не позволяли Саше не то что спать с ними в одной кровати, но даже заходить в родительскую спальню. В любое время суток это ему было запрещено.  И папа никогда не чистил с ним зубы и не читал ему сказок на ночь. Как и мама.

Говоря, что они не перекладывали заботу о сыне на плечи родственников, мама не лукавила. Просто не договаривала, что они переложили практически все заботы о сыне на плечи прислуги и учителей.Саше полагалось радовать родителей успехами и не мешать. А ему – он вдруг вспомнил это – очень хотелось  пройти с мамой за руку. Или чтобы отец обнял его и взъерошил сыну волосы.  Или просто  поиграл с ним.

Чёрт, он и забыл об этом…

  После вчерашнего суматошного дня, Воротаев решил, что приедет в офис после обеда, предупредил секретаршу, и всё утро провёл с детьми, наслаждаясь общением не меньше, чем его мальки.  А в десять скомандовал:

- Мыть руки, переодеваться и в машину!

- Мы едем на площадку? – замерла замурзанная Лиза.

- Да.

- Ура-а! - дочь рванула впереди всех. – А тётя Катя станет нашей няней, и Натка будет жить с нами?

- Не знаю, дочь, но надеюсь на это.

  Спустя час они подъехали к знакомому дому, Воротаев запер машину и, взяв детей за руки, удерживая на предплечье рюкзачок с детскими вещами, повёл мальков на площадку.

7. Глава 7

Тель-Авив Стелле понравился. Единственно – очень жарко.  Днём просто ужас какой-то.  Она уже поняла, что середина лета – не лучшее время года для посещения Израиля, но когда она сбегала от мужа, то выбирать маршрут было особенно некогда.

Цены в отелях оказались высокими, ещё и не найдёшь свободный номер!  Море, конечно, просто прелесть – парное молоко. Но днём на пляже не посидишь, а за ночь воздух не успевает остыть.

Питаться она приспособилась в ресторане «Goocha»,где в меню оказалось много блюд из морепродуктов. Особенно Стелле нравились мидии, правда, стоило это удовольствие семьдесят девять шекелей.  Ради интереса попробовала местное блюдо  фалафель – жареные шарики из горохового пюре с овощами – ничего особенного. Можно сказать, еда плебеев.