Сердце, дернувшись с места, в секунду дуреет от страха.

– Наташ, открой. Это я.

Шумно выдохнув, соскальзываю с кровати и бегу к двери. За ней стоит Денис с тарелкой закусок и бутылкой вина в руках. Отойдя в сторону, пропускаю его внутрь.

– Ты не пошел на ужин? Из-за меня?

– Решил, что перекусим с тобой здесь, а заодно… – демонстрирует золотистую этикетку на темном стекле, – отметим твой дебют в «Глянце».

– Рано отмечать, – отзываюсь кисло, – Ида может послать меня с моим фоторепортажем куда подальше. И потом – я ведь не пью.

– Я выпью за тебя, – заявляет Денис, составляя угощения на стол и усаживаясь в кресло, – И уверен, что ты отработала на отлично. С таким талантом, как у тебя можно снимать шедевры даже в состоянии комы и даже на «Палароид».

Он был в тот момент в зале и вижу по глазам, что все видел и понял. Не зная, куда себя деть от стыда, начинаю бестолковую суету. Зачем-то снимаю телефон с зарядки и поправляю покрывало на кровати.

– Наташ, ты плакала? У тебя глаза красные.

– Мог бы ради приличия и не заметить, – отбиваю дурацкой шуткой и тут же серьезно добавляю, – Это гормоны, не обращай внимания. Я не ожидала его здесь встретить.

– Нужно было ознакомиться со списком участников перед началом форума.

– И отказаться от предложения Иды из-за Березовского? Нет уж.

– Это правильно.

Опомнившись, нахожу и подаю Денису штопор и бокал. Для себя наливаю воды в стакан и усаживаюсь в кресло напротив. Подхватив с тарелки крохотную тарталетку, отправляю ее в рот. Денис, откупоривая вино, за мной наблюдает.

Перехватив его взгляд, я улыбаюсь так, что он ни за что не догадается, какой шторм я только что пережила.

– Когда ты скажешь ему о беременности?

Поправив разошедшиеся в стороны полы халата, я неопределенно веду плечом и делаю глоток воды, который встает в горле колючим комком.

– Сразу после развода.

– Он может затянуться, – замечает Ден резонно.

Я не хочу об этом думать, но и не думать совсем тоже не могу. Рано или поздно, до развода или после, Рома узнает и тогда мне предстоит ответить, почему молчала так долго. Эти мысли терзают ночами и не дают спать. Каждый раз, когда малыш напоминает о себе пока еще слабыми шевелениями, в мое сердце приходится укол вины.

Я обязана ему сообщить, но пока не представляю, как справлюсь с его реакцией, какой бы они ни была.

– Расскажу скоро.

– Думаешь, он обрадуется? – налив вина, он салютует мне бокалом и выпивает все одним махом.

– Надеюсь, что нет, – мямлю тихо, воспроизводя в памяти образ той девушки.

За ребрами начинает ворочаться хорошо знакомое едкое чувство. Кто она?.. Наверняка из ближайшего окружения, если называет его Ромой.

– Вообще-то, ему сейчас на руку наличие жены и ребенка. Про тот скандал с Ильяной через пару месяцев никто не вспомнит, а вот репутация добропорядочного семьянина…

– Подожди! – перебиваю не слишком деликатно, – Хочешь сказать, он будет использовать меня и моего ребенка в своих целях? Как когда-то эту?..

– Я не знаю, Наташ! Это всего лишь предположение.

– Пусть только попробует!.. Он охренеет от того, на что я способна!..

В этот момент в дверь громко стучат. Переглянувшись, застываем, как застигнутые на месте преступления. Скользнувший по моим обнаженным ногам морозец забирается под халат и усеивает кожу колючими мурашками. Щеки опаляет жаром.

Это не кто-то из персонала. Это Березовский. От его энергетики трещит в ушах.

– Гайка! Открывай!.. – несдержанный удар по дверному полотну, – Я все равно войду!

– Черт тебя дери, гений, – шепчу, потуже затягивая пояс на халате. Руки лихорадочно кружат вокруг лица: приглаживают волосы, касаются горящих щек, потирают их с досадой.