– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, – улыбается Лиза. – Сейчас позавтракаю и пойду играть. Пойдешь со мной?

Отворачиваюсь, чтобы не стоять над душой, и начинаю готовить по привычке утренний кофе для Егора. Не хочется, чтобы дочь видела наши разногласия и чувствовала, будто что-то не так.

– Мне нужно в офис, малышка, – проходит он вместе с дочкой к столу и опускается на стул.

– Ты всегда работаешь и совсем не играешь со мной, – говорит Лиза грустно.

А ведь Егор был таким не всегда.

Когда дочь родилась, он всегда находил время на то, чтобы побыть с нами. И проводил достаточно много времени с ребенком. Но потом бизнес стал расширяться и семья резко отошла на второй план. И в лучшем случае он успевал домой, чтобы пожелать Лизе спокойной ночи, а в худшем – мог увидеть бодрствующего ребенка только в выходной день.

– Малыш, мне нужно много работать, чтобы у вас с мамой было все…

– У нас и так все есть! – перебивает его дочь.

– Деньги имеют свойство заканчиваться… – пытается он убедить ребенка в том, что деньгами возможно возместить родного отца. Но это не так. Внимание ничем не заменить.

– А если закончатся, тогда ты больше будешь проводить времени с нами? – с надеждой заглядывает ему в глаза дочь.

Мне же интересно, что он ответит. Но еще больше интересует, будет ли он продолжать вести себя по-скотски, если это случится.

– Боюсь, тогда мне придется жить на работе, – тихо смеется он.

– Эх… – тяжело вздыхает Лиза. – Тогда какая разница, сколько их, этих денег, если тебе все равно приходится там жить.

– Разница есть. Благодаря моей работе ты можешь носить самые красивые платья и летать на самые лучшие курорты, – и в последние пару раз мы летали с дочкой и мамой, потому что муж не мог бросить работу. – У тебя есть все, о чем мечтают девочки.

– Все есть, а папы нет, – отвечает Лиза с такой серьезностью, будто это не она говорит, а кто-то взрослый.

– Что ты говоришь? Конечно, у тебя есть папа.

– Нет, – дочь упрямо поджимает губы и слезает с коленей Егора. – У всех моих друзей папы ходят с ними в парки и возят на танцы. А мне даже не верят, что ты есть.

В груди становится тесно от обиды за мою малышку. Таким она не делилась со мной, и я впервые ощущаю ее боль от того, что отец уделяет ей последнее место. Сначала работа, потом партнеры и друзья, затем родители, и в конце списка стоим мы с Лизой. Теперь я это очень отчетливо вижу. Сейчас в этом перечне еще затесалась и бывшая, которая обходит по важности и родителей, и друзей. Вот и получается, что мы всегда для него нечто, не имеющее особого значения.

– Просто, наверное, их папы не руководят международными компаниями и на них не лежит столько ответственности в виде тысяч рабочих, за которых я отвечаю. Они обычные люди.

– Вот бы и мне обычного папу, – грустно говорит дочь и встает из-за стола. – Спасибо, мама, очень вкусно, – уходит она с кухни, даже больше не посмотрев на отца.

Я молча провожаю Лизу взглядом, а затем натыкаюсь на разгневанное лицо мужа.

– Это ты вбила ей в голову эту ересь? – рычит он.

– О чем ты?

– Ты настраиваешь ребенка против меня?

– Ты настраиваешь ребенка против меня? – шипит муж сквозь зубы.

– Егор, ты в своем уме? – а вот теперь я начинаю злиться. Если у мужа есть вопросы ко мне как жене, партнеру и вообще женщине, это я еще могу понять, но то, как он ведет себя с дочкой, ни в какие ворота не лезет. – Лиза любит тебя и скучает, а ты не можешь ей даже десяти минут в неделю выделить! Как думаешь, нужно ли что-то делать, чтобы получить подобную реакцию от ребенка?

– Это ты ей вбила в голову эти мысли!