«Это ещё кто?» – внимательно прислушиваясь, подумал он.

А голос уже удалялся, как и возможность выбраться из холодного бокса. Тогда он подошёл к двери и, колотя по ней руками и ногами, закричал, что есть мочи. Результат не заставил себя долго ждать.

– Сколько ты там?! – спросили снаружи.

– Я не знаю. Меня закрыли сразу после проверки!

В помещении загорелась лампа. Привыкшие к темноте глаза, непроизвольно зажмурились.

– Ты без света сидел?

– Да! – с мукой в голосе ответил Паша.

– Сейчас, я поищу сотрудника. Жди.

Спустя буквально пять минут раздался щелчок отпираемого замка. Тяжёлая железная дверь открылась, и на пороге, в сопровождении тюремщика, появилась медсестра.

– О, Господи! – Воскликнула она.

Под прямым освещением первым делом в глаза бросался кровавый ирокез, сдобренный пылью и грязью. На куртке виднелись следы от ботинок, а лицо было бледным и безжизненным.

– Да что-ж вы за нелюди, а! Откуда в вас столько злости?! – закричала женщина на не менее удивлённого сотрудника.

В избиении он не участвовал, но отдуваться за коллег пришлось именно ему. Выслушав в свой адрес очередь нецензурной брани, он сопроводил парня в медсанчасть.

Ледяная вода из-под крана не сразу справилась с запёкшейся кровью и грязью. Затянувшееся промывание снова бросило парня в дрожь. Обработав раны и угостив Павла горячим чаем, медсестра повернулась к стоявшему неподалёку сотруднику.

– Обед был? – спросила она.

– Ещё нет. Он пока успевает.

На вопрос, кто и за что так с ним обошёлся, парень не дал ответа. Он поблагодарил медсестру за заботу, и его увели в камеру.

Порог своих нынешних апартаментов он переступил, буквально через десять минут после раздачи обеда.

– Ну что, где был? С кем так долго беседовал? – пристал к нему с расспросами узбек.

Павел посмотрел на него таким тяжёлым взглядом, что мужик растерянно притих, но спустя несколько секунд снова стал приставать.

– Ты что молчишь, а? Или человека во мне не видишь?

Паша хотел осадить эту гнусную рожу, но его опередил Андрей.

– Эй, оставь парня в покое! Не видишь по нему, где он был?!

Узбек посмотрел на обидчика, но понимая, что орешек ему не по зубам, лишь злобно фыркнул и улёгся на свою койку. Павел переключил внимание на сокамерника и признательно кивнул ему головой.

Вообще Андрей был трудным человеком. Наркоманов и распространителей он не любил, хоть и сам сидел за сбыт. Но ещё больше ему не нравились представители Средней Азии.

– Поешь и ложись, вечером поболтаем, – бросил Андрей.

Он взял со стола пульт и принялся листать телевизионные каналы. На секунду даже сложилось ложное впечатление, что он улыбнулся.

Помыв руки, Павел приступил к обеду. Питание в Каширском СИЗО выдают в местной посуде, а затем забирают грязные тарелки. Сидя напротив и допивая чай, Лёха увидел, как Паша брезгливо разглядывает свою пайку.

– Нос не вороти. Тюремная баланда мало напоминает нормальную еду, но от неё не помрёшь. Хавай давай, пока за посудой не пришли.

В тарелке плавали куриные кости и кожа. Вторые сутки голодания помогли проигнорировать нюансы приготовления сия блюда, вынуждая Пашу отведать казённой мерзости. Он выловил всё, что казалось не съедобным и жадно выпил весь вонючий бульон.

После трапезы появилось лёгкое головокружение. Парень осмотрел помещение и, наконец, обратил внимание, что их ни много ни мало, а целая дюжина мужиков, запертых в двадцатипяти квадратных метрах. Угнетающая обстановка в камере, как и в подобных местах в целом, могла надломить психику любого, попавшего в эти стены, но мучать себя подобными мыслями Павел не стал. Он положил грязную тарелку к остальным и, превозмогая боль от побоев, лёг спать.