Главным же достижением Красса он считал неимоверно быстрое обогащение за счет выкупа домов «врагов Рима». Тогда он ловко запудрил мозги патриотам и придумал совершенно дешевое отчуждение недвижимости богатеев, которое широкой рекой потекло ему в руки. Кроме того он не брезговал торговать рабами и успел на эти деньги прикупить серебряный рудник, что дало ему свободу и независимость от денег на ближайшее будущее. Хотя даже не так. Не на ближайшее будущее, а на все будущее, на все свои будущие воплощения. Уже тогда его капитал составлял 169 миллиардов долларов в переводе на современные деньги.

«Умерев» в очередной войне, которую он затеял в Месопотамии с Парфянским царством, он долгое время оставался неизвестным богатеем в Сирии.

«Да, тогда я был особенно хорош, – похвалил себя Вебердорф. – И повоевал в охотку, и разбогател на войне». Он посмотрел на стоявший на столе мраморный бюст Красса, копию скульптуры, хранящейся в Новой глиптотеке Карлсберга в датском Копенгагене, и улыбнулся ему. Затем заглянул в зеркало, висевшее на стене около входной двери, и сказал вслух:

– Я почти не изменился с тех пор.

И действительно, на него из зеркала смотрело такое же, как на скульптуре продолговатое лицо правильного овала с прямым носом, крепкими скулами и сжатыми в линию губами. Изменились только глаза, под которыми появилось еще несколько глубоких морщинок. Странно, что никто этого не замечает. Хотя одежда меняет многое. Да и людей, которые помнили бы его с того времени, не осталось. Даже прежние его друзья и воины почти все умерли от старости. А люди… что люди… мартышки. У них каждый век свои кумиры. Что уж говорить.

Самое забавное, что людишек почему-то никогда не удивляет, как из обычного тихого клерка неожиданно вырастает «волк с Уолл-Стрит». Они верят, что у незаметного убогого мужичонки вдруг открываются способности делать деньги. Из всего. Странно, что у них самих не получается. Вебердорф всегда посмеивался, когда читал в истории биографии своих воплощений.

Вот взять Красса. Изначально тот был плебеем, хоть и знатного римского рода Лициниев. Но ведь не патриций же. И в молодости пытался быть всего лишь судебным оратором, который из него не получился. Ну да, тут можно списать на гражданскую войну. А ведь и без войны мальчишка так и остался бы писакой в суде. Ему повезло только в одном – быть похожим на СаттаНаи. Ну а когда близкие парня, отец и брат, благополучно погибли во время террора Гая Мария, чисто случайно так совпало (улыбка опять озарила лицо Вебердорфа), а мальчишка скрылся в Испании, вот тут и появился настоящий Марк Лициний Красс. Присоединившись к Луцию Корнелию Сулле, диктатору и жестокому тирану, Красс стал участником разгрома марианской партии. Кстати, потом Луций почему-то добровольно отказался от своей неограниченной власти (опять смешок Вебердорфа).

Он вспомнил последний разговор с Луцием перед его отречением и обезумевшие глаза тирана, из которых лились крокодильи слезы, когда он стоял на коленях перед Крассом и молил о пощаде. А незадолго до этого кровавый диктатор понял, что кроме него есть силы, способные убить человека всего лишь щелчком пальцев. Заключив договор с СаттаНаи, он прожил еще несколько спокойных лет. А карьера Красса мгновенно взлетела.

«Да, хорошие были времена, – снова расчувствовался Вебердорф. – Можно было убивать врагов без суда и следствия. Я был и богом, и судьей. Сейчас немного не так. Сложнее… Хотя, если подумать, и проще. Потому что в современном мире все решают деньги, которые придумал я, и вся финансовая система работает на меня. А люди просто обожают деньги». Он вспомнил свое недавнее воплощение – гениального Бернарда Баруха, который протолкнул в свет Бреттон-Вудскую систему. И хотя тот не был на виду, многое, созданное в 20-м веке, было его заслугой.