– Серж, ты там скоро?

– Угум…

Может, его голос и не вполне соответствовал по тембру ныне мертвому Сергею, однако среагировать на данное обстоятельство налетчики уже не успели. Шаг вперед – и решивший подойти-проверить, что там делает товарищ, налетчик получил скальпелем в глаз. А потом короткие, с отсечкой по два-три патрона, очереди… Лаборант никогда не умел так стрелять. Даже во время недолгого пребывания в рядах доблестной российской армии никто его подобному не учил. А сейчас получалось – из незнакомого оружия, без подготовки. И без единого промаха.

Все действо заняло секунд пятнадцать, может, даже чуть меньше. Сергей даже не удивился этому – чувства как будто атрофировались. Спокойно обошел, делая контрольные выстрелы – почти бесшумные, оружие явно использовало спецпатроны, а это, в свою очередь, многое говорило об организаторах бардака. Явно не какая-нибудь полулюбительская банда…

Профессор лежал в луже крови, неловко подогнув ноги. Кто его так? Лаборант был уверен лишь в одном – это не его рук дело. Очередь – длинная, патронов на десять – буквально разворотила ему живот и грудную клетку. С таким не живут, но профессор упорно дышал и, когда лаборант подошел, открыл глаза.

– Ты жив? – слова, как ни странно, звучали четко, пускай и очень тихо. – Как сумел?

– Испытал вакцину. На себе. У меня не было выбора.

– Ты молодец. Все сделал правильно. А ну, перестань, – резким, жестким голосом приказал он, видя, как лаборант лезет в шкаф за аптечкой. – Незачем терять время.

– Но…

– Незачем, я сказал. Считай, я уже на том свете… – Шеф закашлялся, по щеке побежала тонкая струйка крови. Но когда он справился с этим, голос его вновь звучал ровно: – Беги отсюда. Нас в покое не оставят.

– Кто это?

– Не знаю. Но они пришли за модулятором.

Лаборант присвистнул. Модулятор. Та самая вакцина, которую он вколол. Уровень секретности запредельный – но узнали вот… И теперь она испытана…

– Я понял. Но сейчас я вызову врача.

– Пустое, – несмотря на боль, профессор ухмыльнулся саркастически, в своей излюбленной манере. – Такое не лечится. Включишь самоликвидатор – и беги. Сейчас, даже если для охраны пришлют дивизию спецназа, она уйдет в любом случае, поэтому необходимо уничтожить все материалы. Ты слышишь? Вакцина должна быть только у нашей страны – или ни у кого вообще. Понятно?

– Да.

– Хорошо. Дай бумагу и карандаш.

Белоснежный лист, когда он вернулся к лаборанту, приобрел неряшливый вид из-за размазанной по нему крови. Тем не менее две строчки цифр на нем были видны четко.

– Первая – код активации режима самоуничтожения. Ввести можешь через любой компьютер института. После этого у тебя останется не более пяти минут на то, чтобы покинуть здание. Вторая – телефон нашего куратора. Позвонишь – он скажет, что делать дальше.

– Принято, – лаборант аккуратно взял лист из рук умирающего, подумав, что самоуничтожение активирует обязательно. А вот насчет куратора стоило вначале тщательно взвесить расклады. Хотя бы потому, что тот вполне может для сохранения режима секретности ликвидировать свидетеля. В детективных сериалах, во всяком случае, такое происходит сплошь и рядом. И наверняка не все, что там показывают, продукт буйной фантазии сценариста. – И все же…

Но профессор был уже мертв, и остекленевшие глаза отражали теперь лишь яркий свет ламп. Собственно, он давно уже должен был умереть, и лишь невероятная сила воли удерживала его на этом свете. Про этого человека можно было сказать многое и не всегда приятное, но такое мужество нельзя не уважать. Осторожным движением лаборант закрыл ему глаза, потом встал. Код вводить лучше у самого выхода, тогда больше шансов уйти. И предварительно ему придется убить очень много уродов, если они посмеют встать на его пути. Сколько? Неважно. Суворов не зря говорил, что надо бить, а не считать.