Штольц был весьма тронут, когда хор команды, которым дирижировал прапорщик Мацюк, исполнил народную песню «За Уралом, за рекой»:

– За Уралом, за рекой
Казаки гуляют.
Э-гей, не робей,
Казаки гуляют.
И стрелою каленой
За реку пускают.
Э-гей, не робей,
За реку пускают.
Казаки – не простаки,
Вольные ребята,
Э-гей, не робей,
Вольные ребята.
И на шапках тумаки, —
Все живут богато.
Э-гей, не робей,
Все живут богато…

Ефрейтор Васильев прочитал стихотворение Николая Некрасова «Внимая ужасам войны»:

– Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя
Мне жаль не друга, не жены,
Мне жаль не самого героя…
Увы! утешится жена,
И друга лучший друг забудет;
Но где-то есть душа одна —
Она до гроба помнить будет!
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости и прозы
Одни я в мире подсмотрел
Святые, искренние слезы —
То слезы бедных матерей!
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей…

Рядовой Воробьев исполнил зажигательную русскую пляску.

И в конце все тот же командный хор исполнил романс «Вечерний звон».

После исполнения программы, на которое были приглашены офицеры полка, были уже беспрограммный пляс, веселье, рассказы и прочее. Затем были пряники, сласти и пироги, розданные солдатам днем и вечером… Вечер закончился, назавтра был экзаменационный день.

Экзамены Лёня Линицкий сдал весьма успешно, и ему был присвоен чин унтер-офицера. Настало время прощаться с учебной командой.

Когда команда вернулась с поля домой, чтобы завтра с утра разойтись по ротам, Штольц сердечно попрощался с людьми, искренно поблагодарил офицеров за совместную работу и пошел в канцелярию. Но через некоторое время фельдфебель доложил ему, что выстроенная команда просит его к себе. Немало удивившись этому, Штольц все-таки последовал за фельдфебелем. Один из вчерашних исполнителей, Воробьев, выступил из фронта, вынул из патронной сумки бумажку и прочел штабс-капитану приветствие:

– Ваше Высокоблагородие! По окончании нами учебной команды желаем выразить вам нашу искреннюю благодарность за ваше отеческое отношение и за ваше наставление по отношению службы солдата. И мы всем чувством приняли ваше наставление, которое будет служить нам путем для нашей солдатской жизни. Почерпнув новые силы за короткое время, придя в роты, мы, в свою очередь, окажем помощь своим товарищам и научим их тому, что приобрели от вас в это время, и оно должно послужить для лучшего исполнения долга службы, для защиты Родины, в особенности в настоящее тяжелое время, когда вся Россия, как один человек, встала на защиту дорогого отечества. И, расставаясь с вами, еще раз благодарим за ваше наставление и просим принять на память от нас неценный подарок.

Его солдаты вручили Штольцу художественный серебряный портсигар с монограммой «М. Ш.» и надписью: «Е. В.Б. Штабс-капитану М.Г. Штольцу на память от учебной команды 436 пех. полка. 19 9/IV 17».

Штольц был очень растроган и взволнован. Затем солдаты повзводно благодарили своих офицеров и тоже поднесли им по серебряному портсигару.

Разумеется, с точки зрения закона все, начиная со Штольца, совершили его нарушение, так как офицерам вообще запрещается принимать какие-либо подарки от нижних чинов. Но кто может обвинить их в этом? Как было отказать этим людям, отдавшим, может быть, последние гроши, плакавшим при поднесении? Разве русский человек мог бы понять это подчинение закону иначе, как горькую обиду от гордого, холодного человека?

После прохождения подготовки в учебной команде 16-летний младший унтер-офицер Леонид Линицкий был направлен в район боевых действий, в гвардейский Финляндский полк, где вскоре получил чин старшего унтер-офицера.