Недоверие к познавательным способностям человеческого разума сочетается у Монтеня с преклонением перед «матерью-природой», «естественным человеком» и его «естественным чутьем». В воспитании и обучении он рекомендует сообразовываться с исходными особенностями и склонностями ребенка, не загромождать память механически заученным материалом, не заниматься накоплением знаний (57).

Уже на пороге века Просвещения против превознесения мощи человеческого разума резко выступает крупнейший ученый и философ Блез Паскаль (1623-1662). Он восхваляет духовную сторону человека, величие его души и всячески подчеркивает ограниченность и беспомощность человеческого мышления и рационального познания, не верит в благородство науки. «Все попытки разума оканчиваются тем, что он сознает, что есть бесконечное число вещей, превышающих его понимание. Если он не доходит до этого сознания, то это означает только, что он слаб», – пишет Паскаль в своем сочинении «Мысли» (106, 139). Одновременно он резко критикует тех, кто пытается рационалистически обосновать христианскую веру.

Разум столь же жестко критикуется и в XIX веке – столетии Гегеля и многих других безоговорочных сторонников рационализма, столетии начала грандиозных практических побед разума и науки. К сожалению, в атмосфере нарастающего увлечения интеллектуализмом без должного внимания остались предостережения ряда великих провидцев того столетия.

Одним из первых от иллюзий по поводу возможностей разума предостерег И.В. Гете (1749-1832): «Человечество станет умнее и расчетливее, но не лучше, счастливее и деятельнее. Я предвижу время, когда человечество не будет больше радовать Бога, и он будет вынужден вновь все разрушить для обновленного творения» (163, 293).

Разум бессилен перед реальными сложностями жизни – это утверждение лейтмотивом звучит в художественных творениях великого писателя. Ученый, рассчитывая только на разум, рано или поздно заходит в тупик и начинает осознавать границы познания. Избежать самоубийства от бесперспективности сугубо научного поиска он может благодаря божественному откровению, озарению, способному вывести его мысль на новые просторы. Но если, уверовав в разум, он все духовное внутри себя подавил, его путь – к дьяволу. У Гете (в «Фаусте») ученый входит в соглашение с чертом. Вроде бы все делается ради высокой цели, ради счастья для всех; но в союзе с нечистой силой методы достижения этой цели могут быть уже только нечистые, дьявольские – приходится принуждать, подавлять, выселять, убивать. Появляется много обещаний, надежд, но всегда – у «порабощенья спор с порабощеньем». Итогом действий, можно сказать, естественного рационально-дьявольского союза оказывается лишь усиление жизненного зла и человеческих страданий.

Наш нынешний союз с разумом подобен союзу Фауста с Мефистофелем. Вроде бы он – ради будущего блага людей. Но без участия души итогом любых действий оказываются зло и человеческие страдания. Великий Гете, описывая последствия такого союза, будто смотрит через столетия на плоды нашей нынешней сугубо рассудочной деятельности:

Гете фактически описал то, что видел на исходе века Просвещения, при якобинцах, и гениально предсказал повторение тех же событий в ХХ веке – при большевиках, национал-социалистах, демократах, всегда дружно обещающих всеобщее счастье и затем создающих для людей новый вариант ада.