Тишина показалась Лючидо оглушительной. Прошло очень много времени, прежде чем он смог вновь слышать и осмысливать звуки. Тогда понял – Вивьена плачет. И еще – смех.

Смех в трубке – громкий, издевательский. Самуэль невольно всхлипнул, дрожащей ладонью размазал пот по лицу.

– Алло, – услышал он. – Мистер Лючидо? Как ваши дела? Как самочувствие? Здоровье?

Жизнерадостный смех. Тот, на другом конце линии, мог позволить себе быть веселым и остроумным. Пить коньяк. Сидеть, положив ноги на стол. Трястись от ужаса и размазывать пот по лицу – это удел Самуэля.

– Алло, Лючидо! – голос в трубке стал резким, энергичным. – Между прочим, мы разговариваем! Как здоровье вашей очаровательной супруги?

Губы Самуэля тряслись.

– Нормально, – с трудом прошептал он.

– Это хорошо, Лючидо, очень хорошо, – собеседник будто оттаял, подобрел. – Я так рад, что все в порядке. Берегите себя и жену, мой друг. Наверное, вы поняли: сегодня мы пригласили для участия в беседе одного несмышленого червячка. Слышали, как он произносил монолог?

Вивьена скулила, сжав зубами краешек одеяла. Чужак на другом конце провода выговаривал реплики отчетливо, громко. Его было хорошо слышно.

– Так вот, Лючидо, – дружелюбный голос никак не увязывался с теми ужасными словами, которые слышал Самуэль. И от этого становилось еще страшнее. – Так вот. Знаете, отчего наш друг страшно кричал? Он, Лючидо, почему-то считал себя невероятно умным. Червячку дали время, чтоб погасить долг. На беду, он задержался…

Лючидо вытер мокрое лицо одеялом.

– На свою беду, конечно, – продолжал голос. – На чью же еще?

Самуэль закрыл глаза. Он не мог дышать.

– Разумеется, нам жаль, когда приходится применять такие средства. А что делать?

Вивьена стала рыдать.

– Я не смог достать нужные файлы, – прохрипел член совета директоров «Сигмы».

– Жаль, – человек на другом конце линии тяжело вздохнул. – Это очень неприятно, Самуэль. Для вас. И для Вивьены. Ведь мы начнем с нее.

Молодая женщина обхватила голову руками, сжалась в комок. Ее тело сотрясали рыдания.

– Вы не понимаете! – не выдержав, закричал Самуэль. – Не понимаете! Я ничего не могу сделать! Я попробовал! Клянусь, я пробовал! Сегодня утром! После катастрофы «Безупречного» сменили пароли доступа в систему! Я не сумел войти…

– Член совета директоров корпорации «Измерение „Сигма“ не смог войти во внутреннюю служебную сеть. Потому, что у него нет пароля для доступа, – теперь человек смеялся зло. Жестко. Цинично. – Кого вы пытаетесь провести, милейший?! Поправить вам мозги или как? Объяснить, что с нами шутить не надо? Не поможет никто! Ни Энди Хортон! Ни полиция! Ну, поправить мозги? Заняться красоткой Ви прямо сейчас? Или это неправильный путь? Следует начинать с тебя?

– Не надо! – чуть не заплакал Самуэль. – Прошу вас, не надо! Клянусь, мы делаем все возможное, чтобы выполнить ваши требования… Пожалуйста, поверьте, с документами плохо. Очень плохо. Я постараюсь добыть деньги. Продам все! Только позвольте нам уехать, забыть об этом кошмаре…

– Это не кошмар, Лючидо! – перебил собеседник. – Кошмар будет… э-э-э… кошмар будет через сутки. Следующей ночью. Если мы не увидим документы, которые нас интересуют.

Член совета директоров «Сигмы» не успел произнести ни слова. Он готов был умолять о пощаде, торговаться, мечтая чуть оттянуть срок расправы. Но все заглушил крик. Животный, нечеловеческий вой.

И снова не было сил, чтобы бросить трубку, дать отбой. Рядом, на постели, в истерике билась Вивьена.

В пять утра было еще темно. Энди Хортон, так и не сумевший уснуть, поднялся на ноги. Прошелся взад-вперед, принялся растирать шею, массировать тупо ноющий затылок. Когда кровь забегала чуть быстрее, двинулся в ванную комнату, располагавшуюся в глубине, за служебным кабинетом и маленькой спальней. Несколько раз плеснул на лицо холодной водой. Глянул на себя в зеркало, начал растирать мешки под глазами.