Закусив губу, она заглянула под одеяло. Толстый подсохший слой некой черной отвратительной субстанции покрывал ее туловище до самых ног, при каждом движении трескаясь и вызывая зуд на коже. Прежде чем встать, она ощутила ужасную вонь.

Как от экскрементов, только хуже. Болотный корень!

В мгновение ока она вскочила, и скользкие кусочки болотного корня посыпались на землю у ее ног.

Завернутая в одно лишь одеяло, Хейвен подбежала к краю обрыва. Внизу, в тени, ютились два темных силуэта. Когда глаза привыкли к освещению, она разглядела Ашерона и Бьорна.

Почему они отважились уйти от огня?

Возможно, именно любопытство заставило Хейвен упасть на живот и подползти к краю обрыва. Каждое движение вызывало волны тупой боли в суставах, но все же она отличалась от агонии, которую Хейвен, должно быть, испытывала после того, как когти ворграта разорвали ее плоть до костей.

И ее спина… эта тварь просто порвала ей всю спину в клочья. Нанесла смертельные раны.

Богиня Небесная, Хейвен вообще должна была уже умереть, а не шпионить за Солисами! Но какими бы магическими лечебными свойствами ни обладал болотный корень, Хейвен против него не возражала… сильно.

Бархатный голос Ашерона вернул ее внимание к подножию утеса.

– Твое видение совсем не изменилось? – спросил он, наклоняясь ближе к Бьорну.

Хейвен напряглась, чтобы расслышать. Что-то подспудное в том, как Повелитель Солнца задал вопрос, как он сделал ударение на слове «совсем» и затаил дыхание, подсказало девушке, что ответ важен для него.

– Прости, если бы я мог дать тебе другой ответ, то так бы и сделал. Девушка…

Бьорн понизил голос до шепота, который мог слышать только Ашерон. Секунду спустя тот сердито и разочарованно пробормотал что-то, чего Хейвен не смогла разобрать, и его обычно плавные движения стали резкими.

– Ты уверен, Бьорн?!

На этот раз Хейвен разобрала слова, потому что Повелитель Солнца практически кричал.

Она склонила голову над обрывом, почему-то желая, чтобы Бьорн ответил, что не уверен. Что он ошибся – хотя Хейвен и не знала, о ком они говорили. Она лишь догадывалась, что от ответа Бьорна зависит, не рассердится ли Ашерон.

– Ты же знаешь, что я уверен. – Бьорн опустил голову.

Рядом с ее головой застучали камешки, и Хейвен подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть стройную девушку в плаще, которая уселась, скрестив ноги, рядом с ней.

– Обсуждают что-нибудь интересное? – спросила Сурай, позевывая. Темная растрепанная коса змеилась по ее плечу до колен.

Хейвен оттолкнулась локтями и села, почувствовав, как щеки вспыхнули жаром.

– Я почти ничего… не расслышала.

Усмешка появилась на ее губах. На лице Сурай не было осуждения – только красный отпечаток на лбу после сна на камнях.

– Но это не значит, что я не пыталась расслышать.

Сурай рассмеялась, ее смех походил на звон бьющегося фарфора.

– Все в порядке. Мы наверняка кажемся тебе такими странными.

– Немного. – Хейвен поковыряла липкую массу, покрывающую ее руки. – На самом деле, довольно сильно. Скажи… Рук в порядке?

– Да. – Голос Сурай дрогнул, и она оглянулась на Рук, спящую по другую сторону костра. – Яд ворграта, который ты раздобыла, подействовал немедленно. Она наверняка воспользуется своим состоянием, чтобы поспать до рассвета.

– Она чуть не умерла – ее можно понять…

Хейвен замерла, когда лоб Сурай прижался к ее лбу. Кожа Сурай была теплой и гладкой, и Хейвен видела слабые очертания рун на ее теле, мерцающих в предрассветных сумерках. От ее темных волос исходил нежный аромат лотоса.

– Мой народ, народ Ашарии, верит, что душа находится во лбу, – произнесла Сурай. – Соединяя наши лбы вместе, мы соединяем души подобно сестрам.