– Да они жалкие трусы, – вдруг, багровея, заорал Никкер. Илья с удивлением заметил, что тот, оказывается, заметно пьян. – Отстрелялись по нашему кораблю, а потом просто сбежали, бросив своих. А «Псамтику», этой черепахе, даже не посмели сопротивляться. Правильно, что он их сжег всех до одного. Так что зря ты к крейсеру подойти боялся, они бы тебя не тронули.

Возмущенный Алекс ответить не успел.

– Капитан Грэхэм Уорт не был трусом, – услышали все вдруг жесткий стальной голос. Нестеров обернулся. Он увидел знакомую фигуру своего первого ведущего и наставника, пилота Николая Темного. Небольшого роста, но весь как будто высеченный из камня, он приблизился к Никкеру. Тот ошеломленно уставился на старшего офицера, не находя для ответа слов.

– Запомни это, щенок. Если он отступил, значит, сделал это по приказу. Если не стрелял, значит, нечем было стрелять, вся энергия корабля пошла на генераторы для прыжка. И не тебе судить его поступки. Он сражался за Землю в Великой Войне, когда ты еще даже не родился.

Все замерли, пораженные происходящим. Но выпитый алкоголь придал Никкеру храбрости.

– Так вы, господин пилот прима-класса, – его взгляд скользнул по погонам офицера, – сочувствуете мятежникам?

Рука Николая инстинктивно дернулась к бедру.

– Кому я не сочувствую сейчас, так это тебе, – сквозь зубы бросил он, смерив наглеца взглядом, будто прицеливаясь.

– Пилот Никкер, немедленно убирайтесь в свою каюту! И не сметь пререкаться со старшими офицерами, – неожиданно раздался властный командный голос. Это был невесть откуда появившийся Юрковский.

Толстяк Никкер, трезвея от ужаса, мгновенно бросился выполнять приказание. С Юрковским в эскадрилье не осмеливался спорить никто.

– А ты, товарищ, будь сдержаннее, – хмуро бросил он Николаю, – сам должен знать почему.

Тот, кивнув, молча отдал честь. Юрковский кивнул в ответ и посмотрел на молодых пилотов.

– Я знаю, этот балбес выпил. Он слегка не в себе. У него были близкие друзья на пятом деке «России», они все погибли.

Он повернулся и отошел. Наступила пауза. Илья взглянул на Николая.

– Я как раз хотел найти тебя. Поговорить обо всем, – он нерешительно махнул рукой на информационную панель.

Тот дружелюбно посмотрел на Илью.

– Все в порядке, малыш. Ты хорошо проявил себя в бою. Мне нечего сказать тебе кроме слов искренних поздравлений. Я думаю, ты будешь хорошим пилотом.

– Не знаю, – усомнился Нестеров, – похоже, сегодня у меня получилось не очень. Командир, – он кивнул в сторону отошедшего Юрковского, – больше выговаривал, чем хвалил.

Николай улыбнулся:

– Владимир, он такой, не дает своим пилотам зазнаться, – заметил он, – но иногда он в этом явно перегибает. Как сегодня, например.

Илья удивленно вскинул взгляд на своего бывшего наставника.

– Ты серьезно?

– Малыш, если бы на меня бросились с такой свирепостью, как ты сегодня кинулся на вражеские «Геркулесы», я бы сам еще хорошенько подумал, прежде чем вступать с тобой в бой. Наши старики тебя оценили, хотя и у нас сегодня тоже был тяжелый денек.

Пилот слегка приосанился и краем глаза постарался оценить, какое впечатление последние слова Николая произвели на его трех товарищей, стоявших рядом. Ему вроде показалось, что должное.

– Хотя противник тебе попался не очень опытный, откровенно скажу, атаку мятежники завалили с самого начала. Как до этого васудианцы ухитрились оба транспортника потерять, да еще с двумя сопровождающими файтерами, ума не приложу, – продолжил старший офицер, и Илья в ответ слегка нахохлился. Эти слова он точно слышал уже не в первый раз.

– Но кто знает, может, они как раз и растерялись под твоим натиском. Знаешь, сложно правильно соображать, когда на тебя несется звено отчаянных сорвиголов, – усмехнувшись, все равно одобрил Николай действия бывшего ученика, и от этой сказанной им похвалы все четыре сорвиголовы тоже довольно заулыбались в ответ.