Седовласый мужик вынимает из ножен кривой тесак, шагает ко мне, но не торопится привести приговор в исполнение:

— Чую, не справится он… — Мужчина топчется на месте и, оглядевшись, продолжает: —Тут ведь недавно побывал другой местный.

— Знаю, Морф, — кивает Анта.

— Его наверняка нашел и взял под опеку Рольф, сделал своим фаворитом. Не удивлюсь, если теперь у него появится какой-нибудь «лифт». Пока что оповещения об этом не было, но Рольф мог ненадолго задержать его, чтобы сбить остальных с толку. И если фаворит Рольфа будет усилен «лифтом»…

— Ну что же, Рольф любит играть не по правилам. Но мы вряд ли сможем что-либо доказать. Да и смысл теперь, с учетом того, как все изменилось за эти дни?

Пытаюсь идентифицировать странных гостей с помощью нейросети, но она или не видит их, или не работает из-за переизбытка деформы в моем теле.

С полминуты они смотрят на меня. Анта говорит:

— Как думаешь, сколько ему до Восхождения?

— Этот малый не дотянет до третьей стадии, — отмахивается Морф и хлопает себя плоской частью клинка по бедру. — Погляди — хаос затопил его по самую макушку. Вот-вот сломает окончательно и перекроит в какого-нибудь клыкастого урода.

— В том-то и дело. Если хаос изменит его, сделает чудовищем, но не убьет… А затем он все же сумеет достичь Восхождения?

— Хочешь сказать, парень станет каким-нибудь ракшасом? Тем более стоит разрубить его на куски прямо сейчас, пока он еще человек.

Морф не спеша примеряется, как с одного удара отсечь мне голову. На тусклом лезвии тесака поблескивают разводы колдовского света.

Я встречаюсь взглядом с девушкой, и по холодному лицу пробегает тень удивления.

— Погоди, — она кладет руку на плечо беловолосого великана, и он опускает тесак. — Если Рольф нашел себе здесь фаворита, то почему бы и нам не помочь этому местному? Тем более, я впервые вижу такую волю к жизни. Он может быть полезен.

Седой недоволен и вроде собирается возразить, но ничего не говорит. Пристальнее вглядывается в меня. Тем временем беловолосая Анта из кармана на бронежилете достает поблескивающую золотом звездочку с горящим красным камнем в центре. Склоняется надо мной, кладет артефакт мне на лоб, и он начинает печь огнем.

— Слышишь меня? Конечно слышишь. Это даст тебе сил, чтобы излечиться… или умереть быстро. И учти, где-то здесь в пещерах могла оставаться застарелая брешь, вокруг которой бродят несколько порождений Хао. Берегись их.

Она разворачивается, забрав артефакт, и силуэт ее тает в темноте. Во лбу у меня нарастает жжение, там словно разгорается звезда. Морф тоже уходит, но вскоре возвращается. Слышу его голос:

— Жажда жизни? — Он склоняется, заглядывая мне в глаза. — Смотри не захлебнись ею, малый.

Седой воин колеблется, потом пожимает широкими плечами в выпуклых поблескивающих наплечниках.

— Ладно, раз она решила помочь тебе, а я поклялся служить ей, то оставлю кое-что. — Он вынимает из кожаного кармашка-слота на ремне что-то округлое. Легко, почти грациозно наклонившись в тяжелом доспехе, кладет на пол рядом, а затем уходит, бросая через плечо: — Если очухаешься, выпей — эта микстурка тебя спасет. Редкая штуковина, такую не купишь в обычных лавках. Стоит дорого, имей в виду, я отвалил за нее кучу монет. Как выпьешь, при твоем уровне энергии тебя разопрет от новой силы, смотри не лопни. И будь благодарен старому Морфу. Может, когда-нибудь еще поставишь мне стакан-другой в каком-нибудь кабаке…

Массивная фигура удаляется, голос все тише. Под конец я уже почти не слышу его. Сознание взрывается светом, который выжигает черную смолу, он пронизывает меня до костей, жжет даже внутри них. Выжить — значит оседлать огненного монстра, подчинить себе дикую энергию, эту звездную плазму, иначе она сожжет меня!