– Какая глупость! Зачем?! Сейчас ещё и на свиданку опоздаю! – бубнила Марина и шла за пареньком в спортивном костюме.

Ей пришлось зайти с ним в метро, спуститься по эскалатору и прыгнуть в тот же вагон электрички. Она примостилась совсем рядом, для этого ей пришлось растолкать группу школьников, которые вместе с двумя учительницами, скорее всего, возвращались с экскурсии и бурно что-то обсуждали, перекрикивая друг друга. Вдруг он обернулся, улыбнулся, и Марина от неожиданности глупо улыбнулась в ответ.

– По-моему, я вас видел с подружками в пирожковой на Невском.

– Да-а-а-а? – Марина скроила удивлённую мордочку, задрала и так вздёрнутую губку, показала белоснежные зубки, потом смущённо потупила взор, не забывая о том, что в профиль лучше пока не поворачиваться: вдруг он любит таких курносых, как Амирка.

Владимир Соколов уже несколько лет жил в Ленинграде, переехал из-под Свердловска и входил в сборную Советского Союза по конькобежному спорту. Дважды чемпион СССР, серебряный призёр чемпионата мира и Европы, готовился к своим первым Олимпийским играм. Перед летними сборами в Эстонии команду ненадолго распустили, и по чудесной случайности он с друзьями оказался в небезызвестной пирожковой «Минутка». Иначе как огромной удачей сие событие назвать было невозможно. Марине и во сне не могло такое присниться. Самое забавное, что именно греческий профиль Марины сыграл немаловажную роль: Володя по простому своему происхождению считал такие носы признаком породы и терпеть не мог курносых девчонок. Поначалу он даже решил, что у Марины кавказские корни, уж больно экзотическая внешность, что и вызвало ещё больший интерес. У него оставалась целая неделя в запасе, и они начали встречаться. Он водил её по ресторанам, отвозил домой на такси, дарил цветы, с сальностями не лез, был сдержан и в постель не тянул.

– Странный какой-то! Амир, может, мне самой проявить инициативу? Мы даже не целовались! Возьмёт за руку и тут же отпустит. Просто я никак не пойму, нравлюсь я ему или нет?

– Стал бы такой парень с тобой таскаться каждый день! Конечно, нравишься!

– Моё это, Амирка, сто пудов моё!

– Тогда держись. А то переспит и исчезнет. Промурыжь его как следует, не поддавайся!

– Он сам кого хочешь промурыжит! Ты, конечно, ещё тот великий специалист! У тебя и парня ни одного не было. Завтра последний день – и уезжает на сборы. Нет, ты не права, надо действовать.

Действовать не пришлось, Владимир сам предложил заехать к нему в гости на Васильевский остров. Жил он на улице Кораблестроителей, в новой высотке, которых понастроили в ряд, и они, как колосья, высились вдоль всей улицы и выгодно отличались от других домов.

– От спортивного комитета получил. Недавно ремонт закончил. Всем приятель рулил. Валька. Мы с ним с детства дружим. Он за мной в Ленинград приехал, бригадиром на стройке работает. Без него не справился бы. Меня же почти никогда не бывает. Обижается, что пропал. Обычно, когда я дома, ко мне переезжает.

Володя оказался совсем не из робких. «Что так долго тянул? Что у него на уме? Молчаливый, скрытный… Но ласковый, как телёнок. Такого приручить не сложно. А со стороны казался неприступным! Все такие – с виду одни, а на самом деле совсем другие. Сама бы за ним не пошла, фиг бы решился познакомиться. Сказал, что сразу обратил на меня внимание и видел, как я преследую его, оттого не стал брать такси и поехал на метро. Ещё тот хитрец!»

Хитрецом Володя не был. Он поставил себе цель – стать олимпийским чемпионом – и к девицам, которые неустанно липли к нему, особого внимания не проявлял. Конечно, он не был монахом и, как любой молодой человек, заводил кратковременные связи, но, как только посягали на его свободу или требовали больше времени, чем он мог позволить, исчезал бесследно и без сожалений.