– Вот договор, – протягиваю его Свете.

– Отлично, – забирает папку из рук. – Покажу Максиму Алексеевичу, как только он решит у нас показаться, – как-то пренебрежительно кидает слова женщина.

– А его так и нет?

– Нет.

И так проходит вся недели. Слышу шепотки наших ребят. У всех с языка не сходит фамилия Муромцева.

– Народ, кто сможет завезти на подпись Муромцеву документы? – заглядывает в наш кабинет Оленька. – Я до него дозвониться не могу. Светлана психует. А у меня горит встреча, – смотрит на часы. – Кир, ты на колесах?

– Да, – подтверждаю я, уже понимая, к чему она клонит. – Сегодня пятница. Если сгоняешь к нему, то, как только привезешь обратно доки, дам выходной в понедельник. Согласна?

– Хорошо, – соглашаюсь я, понимая, что и отказаться то не могу. – Пишите адрес.

Согласившись отвезти начальству документы, требующие срочно его подписи, я сразу и не подумала, что ехать придется к нему домой.

Припарковав машину у дома по адресу, я собираю папки с сиденья и, запахнув куртку, выхожу.

Так, главное – спокойствие. Ничего же страшного не случится. Я всего лишь хочу сделать свою работу.

Нажимаю на кнопку домофона, вызывая нужную квартиру. Тишина. Придется идти так.

Дожидаюсь, когда кто-то выйдет из подъезда, и проскакиваю в дверь.

– А вы к кому? – тут же окрикивает меня консьерж.

– К Муромцеву, в сто семнадцатую квартиру, – вжимаю пальцы в папки, аж костяшки побелели.

– Ясно, – кивнув, сел в свое кресло и занялся просмотром телевизора, потеряв ко мне всякий интерес.

И я уже спокойнее отправилась к лифтам.

Выйдя на нужном этаже, я замерла, высматривая номера квартир на дверях.

Подхожу к нужной и нажимаю на звонок. Слышу, как раздается трель за дверью. Прислушиваюсь. Тишина. Снова нажимаю. Ведь точно видела машину шефа на парковке. Заснеженную, правда, но номера-то я точно помню.

Еще раз нажимаю, решая для себя, что это в последний раз.

А может, ему плохо? Может, он там…

Щелкает замок, и дверь приоткрывается.

Я хватаюсь за ручку и, открыв, вхожу внутрь.

– Чего надо? – звучит устало мужской голос. В квартире стоит полумрак, хотя на улице светло еще. Хозяина квартиры видно плохо. У стены стоит, оперевшись спиной на нее.

– Тут документы нужно подписать. Срочно, – последнее добавляю тише.

Чувствую на себе его пристальный взгляд, но он не собирается говорить, похоже.

– Вот папки с документами.

– Оставь их, завтра пусть кто-нибудь приедет, заберет, – он отталкивается от стены и идет в глубь квартиры.

– Нет, вы не поняли, – делаю шаг в его сторону, но мужчина не реагирует на мои слова.

Черт. Снимаю сапоги и иду на носочках за ним, как воришка.

Мужчина вошел на кухню. Здесь чуть светлее, чем в коридоре.

На нем домашние брюки с футболкой, что плотно сидит на его крепком теле. Он открывает бутылку с янтарной жидкостью и плескает ее в фужер. Мазнув по мне взглядом, опрокинул в себя жидкость.

– Вы не поняли, документы нужно подписать сейчас, и я их верну в офис, в бухгалтерию. Это срочно, – сглотнув, словно ком в горле, тихо проговорила я.

В который раз понимаю, что ужасно чувствую себя под его пристальным взглядом. Сердце замирает в груди, становится невозможно дышать.

Он кивает, отставляя фужер. Я выдыхаю с облегчением, кладу папки на стол перед ним и подаю ручку.

Пока Муромцев, склонившись над бумагами, небрежно чиркал ручкой, я осматривала с любопытством кухню.

Большая, просторная, с множеством техники. Все так красиво и гармонично выглядит.

Засмотревшись на фото, на котором мужчина стоит в обнимку с симпатичной блондинкой и мальчиком на руках примерно такого же возраста, как мой сын или чуть старше, не замечаю, как босс закончил с документами. Вздрагиваю, поймав его темный взгляд. Становится не по себе.