Мы расположились на кухне. Я на мягком кресле, а мама и Алекс друг напротив друга, на высоких табуретах за столешницей. Несколько минут мама сверлила Алекса взглядом, но он, не смущаясь, выдержал это и даже не повёл бровью.

– И давно вы нашли нас? – спросила она ледяным тоном. Мне был хорошо знаком этот её взгляд, колючий и презрительный.

– Около недели назад, – ответил он мягко. – Мы искали Лизу, а не тебя.

– Кто бы сомневался. Зачем вам я?! Полагаю, Герман прогнал бы меня в любом случае.

– Не говори чепухи, это твои домыслы, ты не можешь этого знать, – Алекс не повысил голоса, но я видела – он рассердился.

– Твой русский стал намного лучше, ты почти избавился от акцента, – она пристально смотрела на Алекса, и в её глазах я видела если не ненависть, то уж точно не дружелюбие.

– Благодарю, – ответил он с подчёркнутой вежливостью.

– Лиза, иди уже к себе, я с тобой потом поговорю, – мать, наконец, обратила на меня внимание.

– Нет! Не в этот раз! – воскликнула я. – Я не ребёнок, мам! Хватит уже делать вид, что меня не существует! Ты мне должна много чего рассказать про отца! – я смотрела на неё с вызовом и с удивлением отметила, что гнев на её лице сменился усталостью. Она закрыла глаза и покачала головой.

– Почему сейчас? – спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь, но Алекс ответил.

– А ты хотела, чтобы она потеряла Дар, Мария?

– Дар, – презрительно фыркнула мать. – Это не Дар, это ваше проклятье. Самовлюблённые глупцы!

– Мам, ты что, знала?! – я ошарашено смотрела на неё.

– Мне нужен кофе, – сказала мать и поднялась.

Раздражённо гремя посудой, она залила воду и засыпала зёрна в кофеварку, включила её и вернулась к столу.

– Я слышал, что ты хранишь у себя наш фамильный амулет, – сказал Алекс, когда она села напротив. Он полностью справился с эмоциями, и в его речь вернулась прежняя расслаб-ленная медлительность.

– Да, эта безделушка у меня, – она пристально смотрела на Алекса, словно собиралась его загипнотизировать. – Штефан сказал, что для вас эта вещь имеет какое-то сакральное значение. Он просил ни за что её не возвращать.

Алекс хотел было что-то сказать, но мать остановила его, выставив вперёд раскрытую ладонь.

– Я же отдам её тебе прямо сейчас, но хочу попросить взамен лишь одно, – она выдержала небольшую паузу, – чтобы ты, Герман и вся ваша безумная семейка убрались из нашей с Лизой жизни раз и навсегда.

Я испугалась. Мне вовсе не хотелось, чтобы Алекс, забрав кулон, ушёл навсегда, ведь только с его приходом в моей жизни появилась какая-то надежда и смысл. Я страстно хотела увидеть отца, брата и сестру. Желала научиться так же ловко, как Алекс, читать мысли людей. Это был не скучный мир цифр, балансовых отчётов, малолитражек в кредит и езды со скоростью сорок километров в час, в котором успешно жила моя мать. Это был мир, где можно, не задумываясь, ходить в дорогие рестораны, зайти в любой магазин и купить горнолыжный костюм за сорок тысяч рублей, сесть на мотоцикл и нестись вперёд, не думая об ограничениях скорости. Я выбирала второй мир, но пока меня в него не приглашали, потому я наблюдала за матерью и Алексом, в надежде услышать это самое приглашение.

– Это не тебе решать, – сказал Алекс и посмотрел на меня.

– Герману? – мать произнесла это имя с нескрываемой не-приязнью. – Вы все ходите перед ним на цыпочках, словно он Бог, а вы его служители.

– Нет, не ему, – ответил Алекс, всё ещё смотря на меня, – а тебе, Лиза.

– Лиза ещё слишком юная, чтобы принимать такие решения, – тут же ответила мать.

– В её возрасте ты уже сбежала от нас, ни с кем не посоветовавшись и ни в чем не разобравшись. Ты не считала себя слишком юной, чтобы принимать такие решения, – он, наконец, посмотрел на неё.