– Нас не должны видеть больше вместе. Иначе он устроит ад тебе и мне. Это в его силах. – отводя взгляд, предупредила Антона.

– Ну, не в его, а в его родителей. Я тебе уже говорил, что твой парень мудак, который ничего не стоит. И я серьезно не понимаю, что такое, тебя держит рядом с ним.

– Когда-нибудь я смогу тебе рассказать, но думаю, ты не поймешь. – пожав плечами я посмотрела на его вчерашние ссадины., аккуратно проведя кончиками пальцев по ним.

– Давай я сам буду решать, понимать или нет мне тебя, принцесса. – он подмигнул и улыбнулся. – У тебя есть чего поесть?

– В смысле? – не поняла вопроса я.

– Ну нам тут сидеть еще урока три как минимум. – пожал плечами парень. – Нам же не нужно, чтоб нас кто то заметил?

– Нам бы пора сваливать, сейчас придут уборщицы, и думаю, им не понравится эта сцена. Они женщины впечатлительные, ещё не так поймут. – засмеялась я.

– Как это не так они поймут? – он внимательно на меня посмотрел.

– Эм..ну..

– Успокойся, я шучу. – засмеялся Антон. – Давай тогда минут через десять после звонка на урок выйдем отсюда, и каждый разойдётся по своим делам.

Я так не хотела, чтобы этот момент наступал. Неизвестно, сможем ли мы когда-то ещё пообщаться. Но я понимала, что мне бы этого хотелось. Антон весь такой закрытый, загадочный и одинокий, мне хотелось узнать его получше. Ведь вероятнее всего за всей этой маской находится человек, которому сделали больно. Ведь люди, которые испытывали боль постоянно, просто привыкали к ней и одевали на себя макси безразличия, чтобы остальные не замечали, как те погибают.

После звонка, как мы и хотели минут через десять, Антон выглянул из каморки, никого не было, и он махнул мне рукой. Мы быстро выбежали в пролет и засмеялись, как нашкодившие первоклашки.

– Пора расходиться принцесса. – он подмигнул мне и начал подниматься на урок.

А я осталась смотреть ему вслед. И легкость, которая с ним была, следом ушла. Я снова вернулась в реальность, в жестокую, беспощадную. На урок мне не хотелось. Да и в порядок себя нужно привести. Поэтому я направилась в туалет для девочек и стала наносить новый макияж, после я отправилась в танцевальный класс, там сейчас никого не было, а мне нужно было дождаться Диану. Она знала, что у меня сегодня занятия после школы и подруга как всегда меня с них забирала. Учитель по балету был верен своему делу. Он знал, что я не стремлюсь стать известной балериной. И поэтому у нас был договор, что я могла незаметно покидать территорию школы вместе с подругой, а он просто ставил мне, что я была на занятиях. Он не хотел тратить своё время на человека, которому не интересно это дело, а я не очень то и упрямствовала этому решению. Вместо балета, мы Дианой обедали в какой-нибудь дешёвой кафешке, в которой не встретишь одноклассников или знакомых. Нам нравилась та атмосфера простоты и небрежности в таких заведениях. Мы ели вредную еду и смеялись над официантами, когда те видели размеры чаевых.

Я легла на лавочку у окна и включила музыку в наушниках, чтобы хоть как-то скоротать время ожидания Дианы. Когда мне становилось очень плохо, я включала треки, под которые можно пострадать еще больше. Так я убеждалась, что ни у одной меня есть проблемы, у людей бывают куда больше неприятности, чем мои.

Рядом оказалась подруга. Она взволнованно, что-то говорила мне, а я не слышала из-за музыки. И эта комичная картина заставила меня рассмеяться, а она, заметив наушники в ушах, тоже начала смеяться. Мы кинулись друг другу в объятия, и я начала плакать. Рассказав ей всё, что произошло, она сначала разозлилась, а потом тоже заплакала, понимая безысходность моего положения, и что она ни чем не может мне помочь. Диана просто взяла мои наушники и включила свою музыку, поделив наушники, мы лежали на лавочках и слушали песни. И каждая из нас глушила свою боль с помощью музыки.