Почти все дома и постройки горели, застилая черным густым дымом голубое небо. По улице бегали перепуганные куры, на земле то тут, то там валялись мертвые люди и собаки. Кто-то плакал и стонал.

Эсса посмотрела на брата. Он лежал на спине раскинув руки и ноги, а рядом валялись лук и стрелы, вывалившиеся из колчана. Похоже он толком и не успел ничего сделать, как один из налетчиков убил его.

Он был еще так молод, всего лишь на год младше нее. И теперь у Эссы не осталось никого и ничего. Только горький дым, что витал повсюду, забрался в ее опустошенное сердце, и поселился в нем навсегда.

Глава 2

Льёт стоял на носу драккара широко расставив ноги, и, прищурившись от яркого утреннего солнца, смотрел вперед на бескрайнее море и пустой горизонт. Где-то там его дом, но до него еще было много дней плыть. Он только надеялся, что они успеют прибыть до наступления холодов, потому что уж очень они задержались на чужих землях.

За спиной закричали, и он повернул голову налево. Их нагонял другой драккар и скоро он присоединится к ним, чтобы уже вместе плыть в родные края. На том корабле всем заправлял хороший друг его отца, Вебьёрн Лютый медведь. Хороший воин и с Льётом они тоже дружили, но в этом походе он уже порядком его достал. Тот словно неугомонная кормилица постоянно бегал за ним, как за малым сопливым дитем. А все отец.

Бёдвар Могучий был категорически против, чтобы его сын этим летом шел в набег к далеким берегам чужой, но богатой страны. Хотя еще зимой он с другими ярлами планировал поход, но к весне конунг запретил, подозревая, что соседи могут напасть на них за нанесенную обиду, и тогда ему понадобятся все воины и их корабли.

Льёт сомневался, что нападение будет, он помнил по прошлогоднему пиру в честь праздника летнего солнцестояния Лита, как дочь их конунга поглядывала на среднего сына соседнего конунга, и тот отвечал ей тем же. Скорее всего договорятся полюбовно, и быть веселой свадьбе, а не кровавой бойне. Поэтому-то его побратим Дьярви и смог уговорить его на это долгое путешествие.

Как же отец разъярился тогда, Льёт до сих пор передергивал плечами вспоминая, и даже его мать не могла утихомирить Бёдвара. Но тот быстро понял, что сын уже все решил и его не отговорить, кричи – не кричи, поэтому снарядил ему в няньки своего верного друга. Как будто это был его первый поход и за ним нужен присмотр. Тогда уже злился Льет, а отец лишь хитро улыбался в усы.

Постояв еще немного на носу, и убедившись, что ветер дует в нужную им сторону и не изменит направление, Льёт дал команду сушить весла и опускать парус. То ли чужая земля прогоняла налетчиков, то ли сами боги были благосклонны к викингам, но этот сильный ветер был им только на руку. Видно понравился морскому богу Ньорду тот черный петух, которого они пожертвовали ему, утопив в холодных темных волнах.

Помогая товарищам спускать парус, он невольно вспомнил свой первый поход под началом отца, десять зим уже минуло с тех пор. Тогда он вернулся без единых ран, видно сами боги берегли его и благословили. После, из всех битв, в которых он участвовал, ему удавалось выходить либо невредимым, либо с незначительными царапинами. Вот и в этом набеге они снова уберегли его, но не побратима.

Льёт посмотрел на тело Дьярви, лежавшее плотно укутанное и привязанное к лавке почти у самой кормы. А потом перевел взгляд на девку, которая его убила, и его снова обуял гнев. Сколько битв они прошли вместе, два бесстрашных воина, о которых скальды слагали песни, а погиб он от рук маленькой ведьмы. Он стиснул зубы и кулаки.

Не встретятся он с ним на пышных пирах Вальхаллы, потому что побратим пал не в славном бою, а под юбкой рыжей твари. Как Льёт ей прям там шею не свернул, он до сих пор понять не мог. Уберегли ее боги, видимо у них на нее другие планы.