Переодевшись в голубую сорочку с маленькими пуговками впереди, она немного поговорила с соседкой по палате и уснула. Совершенно неожиданно ей приснился странный сон. Во сне Эсмира увидела Иисуса Христа, лежащего во гробе в длинной белой тунике в окружении многочисленных женщин, умоляющих его о помощи и заступничестве. Он открыл глаза и сказал, улыбаясь: «Ваша мольба услышана. Я помогу вам».

Садагет вернулась на следующий день в обед. Когда она добралась до больницы, Эсмира уже мучилась от тяжелых схваток. Воды ее отошли. Она держалась руками за живот, корчась от боли:

– Мне нужно болеутоляющее! У меня нестерпимо болят живот и спина!

– Позвольте мне посмотреть шейку матки, чтобы узнать, на сколько сантиметров она расширена, – сказала женщина-врач.

Когда Садагет вошла в палату, доктор осматривала шейку матки у Эсмиры.

– Пришло время отвезти Эсмиру в родильный зал. Шейка у нее расширилась на 4 см, она скоро раскроется, – сказала врач стоящей рядом медсестре.

Подойдя к Эсмире, Садагет сказала:

– Добрый день.

Врач повернулась к ней:

– Добрый день. Вы мать Эсмиры?

– Да, – Садагет улыбнулась.

– Приятно познакомиться. Я доктор Вюсаля Касимова. Мы должны перевести вашу дочь в родовую. Но прежде я должна прояснить некоторые детали. Вы знаете, что, как только ребенок появится на свет, его тут же заберут у вашей дочери?

Садагет приложила ладонь к лицу и склонила голову:

– Да, мы знаем. Мы договаривались об этом.

– Что насчет отца ребенка? Он знает об этой договоренности?

Садагет наморщила лоб:

– Он оставил мою дочь и не хочет ничего знать о ребенке.

– Но я должна убедиться, что условия в подписанном документе вам ясны. Если передумаете, то у вас есть право оставить ребенка, – предупредила доктор.

– Спасибо, Вюсаля-ханим, за вашу заботу, но мы не передумаем, – уверенно произнесла Садагет.

– Отлично! Эсмира, мы отвезем тебя в родовую. Мне нужно кресло, чтобы перевезти пациентку! – доктор Вюсаля обратилась к медсестре.

Медсестра покинула палату и вернулась с креслом. Она помогла Эсмире сесть в него и повезла ее в родильный зал.

– Мама, не оставляйте меня! Мне так больно, – сказала Эсмира, закрывая живот руками и покрываясь обильным потом, глаза ее закрывались на короткие мгновения.

– Мне можно в родовою? – спросила Садагет, видя беспокойство Эсмиры.

– Хм-м, обычно мы не разрешаем посетителям, кроме отцов, входить в родильный зал, но я сделаю для вас исключение. Пожалуйста, следуйте за мной, – сказала доктор Вюсаля.

В родовом зале Эсмира легла на кровать. Доктор Вюсаля позвонила по телефону:

– Я в родовой, пришлите мне немедленно педиатра.

Она повесила трубку, вымыла руки и надела медицинские перчатки. Эсмира начала извиваться в постели от болезненных судорог.

– Можно мне обезболивающее? Я больше не могу терпеть! – умоляла Эсмира, хватаясь за живот.

Докторша подошла к ней:

– Я не могу вам дать обезболивающее прямо сейчас. Начинайте тужиться, и скоро все закончится.

Эсмира кусала губы, крепко сжимая простынь, она пыталась тужиться, но боль мешала ей. Крупные капли пота каскадом катились по лицу, она морщилась от боли:

– Я больше не могу тужиться.

– Если ты хочешь избавиться от боли, тужься, – сказала медсестра, прикладывая компресс к голове Эсмиры.

– Дыши глубже и тужься, – посоветовала доктор.

Эсмира снова начала тужиться, выдувая воздух сквозь сложенные трубочкой губы. Лицо ее исказилось глубокими морщинами, внезапно в комнате раздался громовой раскат. Она посмотрела в окно на темное небо. Вспышки молний рассекали небесное полотно, а капли дождя стекали по оконному стеклу. Она закрыла глаза, готовая расплакаться, но продолжала тужиться, пока Садагет держала ее за руку. Доктор наблюдала за ее шейкой матки.