– Вполне возможно, – ответил Вейзель. – Только я думаю, что механики и без того контролируют передвижение нашей машины.

– Только почему-то не пытаются ее остановить, – заметил со своего места Баслов.

– Не волнуйся, все самое интересное еще впереди, – успокаивающе похлопал его по плечу Киванов.

Вейзель снова взялся за нож, чтобы извлечь идентификационные карты из одежды остальных.

Покончив с этим, он хотел было выбросить их в раскрытую дверь, но Кийск остановил его.

– Пока в этом нет необходимости, – сказал он. – Раз машина движется, значит, и мы в ней – это должно быть понятно даже механикам. Возможно, нам еще придется воспользоваться этими карточками, чтобы сбить преследователей со следа.

– Резонно, – кивнул Вейзель и спрятал идентификационные карты в карман.

– Больше никаких «возможно»! – громогласно заявил Баслов. – Едем прямо к Барьеру, никуда не сворачивая!

Кийск спорить не стал.

Указав Баслову кратчайший путь к Барьеру, Чжои прошел в салон, чтобы осмотреть Киванова. Борис расстегнул комбинезон. С правой стороны по ребрам у него начал растекаться большой багровый кровоподтек. Чжои, едва касаясь кончиками пальцев кожи, провел над поврежденным местом рукой. Через минуту он объявил диагноз:

– Сломаны два ребра. Кровоизлияние в легкое. У вас очень высокая регенерационная способность тканей, – сказал он, посмотрев Киванову в глаза. – И необычный состав крови. Вытекая из травмированных сосудов, она словно бы растворяется в окружающих ее тканях. На вашем месте другой человек с таким ранением уже захлебнулся бы собственной кровью.

– Про кровь мне известно, – натянуто усмехнулся Борис. – Это Лабиринт постарался.

– Сейчас я могу только снять боль, – сказал Чжои. – Лечение займет полчаса-час, не больше, – этим можно будет заняться, когда мы окажемся в более спокойной обстановке. У меня не слишком большая врачебная практика, – смущенно добавил он. – Прежде приходилось лечить только ушибы, порезы и зубную боль.

– Мне от одних твоих слов уже полегчало, – ободряюще улыбнулся дравору Киванов.

Анестезия Чжои удалась на славу. Киванов смог наконец выпрямиться и перестал болезненно кривить губы, пряча под улыбкой боль.

После этого Чжои занялся оставшимися в салоне гравиметами убитых дравортаков. Снятие дактилоскопической блокировки со спусковых крючков было для него делом знакомым и заняло совсем немного времени. Теперь вооружены были все, кроме самого Чжои, который попытался было оставить один гравимет себе, но Кийск велел ему отдать оружие Вейзелю: в его намерения не входило приобщение дравора к оружию и уж тем более обучение его убийству себе подобных.

Отдавая оружие, Чжои демонстративно разочарованно вздохнул, однако Кийск сделал вид, что не заметил этого.

– Иво, скоро придется пострелять, – весело сообщил Баслов, когда в конце улицы стала видна желтая полоска песчаной поверхности.

Кийск с гравиметом в руках встал за спиной водительского кресла и, наклонившись вперед, посмотрел через плечо Баслова вперед. На выезде из города, закрывая проход, стояли двое механиков.

– Тормози, – сказал Кийск.

– Пробьемся, – усмехнулся Баслов. – Главное, не дать им уцепиться за вагон.

– Тормози! – крикнул Кийск.

Не дожидаясь ответа, он своей рукой прижал ладонь Баслова к рычагу и толкнул его вперед. Пронзительно заскрипели тормоза, и вагон, резко качнувшись вперед, замер на месте. До механиков оставалось чуть более ста метров.

– Что за дела, Иво! – возмущенно взмахнул руками Баслов. – На полном ходу мы бы снесли их, как…

Кийск поднял гравимет и, не целясь, выстрелил в направлении механиков. Не долетев нескольких метров до противника, заряд угодил в невидимую преграду. На мгновение пространство улицы впереди озарилось бледным, чуть голубоватым светом.