Возможно, раннее развитие голосовых связок дало результат. Впоследствии, уже, будучи взрослым, Владимир любил петь песни, но пел их он очень громко, по привычке часто горланил. У него был отличный музыкальный слух, и все удивлялись его способности сесть за пианино и двумя руками подобрать любую мелодию. И этому его тоже никто не учил. Да, война отложила свой отпечаток на юное поколение. При подобающем образовании был бы свой Марк Бернес или Лещенко. Но, возможно, у него могла быть и другая судьба.

Но в то время люди радовались миру, окончанию войны и в своих мечтах далеко не возносились. О чём можно было мечтать в то время в разрушенной фашистами Украине? Приходилось больше думать о хлебе насущном, о крыше над головой, чем об образовании. К примеру, Шурина двоюродная сестра, работающая на селе учительницей, иногда присылала своему племяннику в подарок настоящие школьные тетрадки. Думалось ей, что Вовка на них будет писать, набираться ума, разума. А Вовка с Лидой несли их на толкучку и распродавали эти тетрадки поштучно. В то время это был большой дефицит. На вырученные деньги дети покупали хлеб и приносили его домой. Что делать – нужда!

Тем не менее, учился Вовка хорошо. Он мог бы получать и более высокие оценки, если бы не его непоседливый характер. Уроки он делал быстро-быстро и торопился скорее сбежать на улицу к мальчишкам. Его неспокойный и шебутной характер много раз доставлял и ему, и его родителям большие неприятности.

Когда ему было два года, он умудрился вылить на себя целый чайник кипятка. Большой эмалированный чайник стоял на горячей плите, а сбоку свисала на веревочке привязанная к ручке крышка. Красивая такая крышечка, расписанная узорами. Разве думали взрослые, что их благие намерения во спасение красивой крышечки от падений и ударов обернутся такой страшной бедой для маленького несмышлёного ребёнка.

Вовочке очень понравилась эта крышечка, и он решил её взять поиграть. Потянул за крышку – не даётся в руки, дернул сильнее, и… струи кипятка обкатили его с головы до ног. Малыш закатился от боли в страшном крике. Шура получила затрещину от мужа. А дальше вспоминать страшно: у ребёнка были обожжены лицо, грудь (особенно грудь), частично ручки, и была страшная боль… Долгих шесть месяцев лежал Вовочка в ожоговой палате местной больницы с привязанными к кровати руками, чтобы не расчёсывал саднящие раны. На всю жизнь у него на груди остался безобразный шрам от ожога. Но в древние времена говорили: «шрамы украшают мужчину». И Вовка следовал этому изречению и дальше…

Играли как-то мальчишки в войну. Разделились на два лагеря по месту жительства, понаделали луки со стрелами. Один из пацанов, как первобытный охотник, сделал стрелу с каким-то особым каменным наконечником. С такой стрелой в пору на мамонта охотиться. И вот эта стрела попала Вовке в спину, хорошо хоть не в глаз. Наконечник пробил одежду и впился между рёбер. Стрелу вытащили, рану замазали йодом, забинтовали. Но на всю жизнь осталась на спине память о том сражении.

Когда Вовка стал постарше, то пристрастился играть с ребятами в карты. Мальчишки прятались от взрослых на пустыре за больницей, залезали в лопухи и самозабвенно резались в карты на деньги. Как-то заигрались они и забыли, что настало время идти в школу.

Пришла Шура домой на перерыв и видит, что портфель сына стоит на месте, а его самого дома нет. Взяла она веник, он как раз попался ей под руку, и побежала искать сына. Она знала, что мальчишки часто играют где-то в районе больницы. Нашла их, тихо подкралась, да как огрела веником сыночка по спине… Да благо бы мягкой частью, а то ручкой. А веник был связан жёсткой проволокой, и конец закрутки торчал на ручке, как штырь. От удара веником Вовка, как змей, прогнулся и дико заорал от боли. Затрещала разорванная рубашка, потекла кровь. Вовка с воплем побежал прочь, не разбирая дороги… А Шура – за ним, недоумевая, почему тощий облезлый веник оказался таким жестоким и кровавым оружием. И опять у Вовки пострадала спина, и опять шрам.