О том, что доктрина обязанности защищать дает, по сути дела, США карт-бланш для агрессивного преследования своих национальных интересов, свидетельствует тот факт, что американские политические и военные аналитики восприняли ее принятие с большим энтузиазмом. За доктриной стоит очень мощное и эффективное политическое лобби, включающее аналитические центры, научно-исследовательские институты, чиновников, работающих в национальных правительствах и международных организациях126.

Одним из таких мозговых центров является НКО Глобальный центр обязанности защищать, созданный в 2007 году. Центр видит свою миссию в том, чтобы «трансформировать принцип обязанности защищать в практическое руководство для действий в условиях массовых зверств». В числе его учредителей состоят такие НКО, как Crisis Group, Human Rights Watch, Oxfam International, Refugees International и WFM-Institute for Global Policy. В состав спонсоров Центра входят Фонд Карнеги, Фонд «Открытое общество» Сороса, Фонд Маркартуров и др.127.

Первой жертвой доктрины обязанности защищать стала Ливия. 26 февраля 2011 года Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию №1970, прямо ссылаясь на доктрину обязанности защищать. Осудив «грубые и систематические нарушения в области прав человека» в Ливии, Совет Безопасности ввел ряд международных санкций, а также потребовал прекратить насилие, призывая власти взять на себя ответственность по защите своего населения. Совет также принял решение передать ливийское досье в Международный уголовный суд.

В резолюции №1973 от 17 марта 2011 года СБ ООН потребовал немедленного прекращения огня в Ливии, представлявшего собой «преступление против человечности». Совет наделил страны-участницы полномочиями «принимать необходимые меры» для защиты мирных жителей, которые находятся под угрозой нападения в своей собственной стране, исключая иностранную оккупацию в любой форме в любой части территории Ливии. Несколькими днями позже, действуя в соответствии с резолюцией СБ ООН, самолеты НАТО нанесли удары по армии Каддафи128.

По мнению ястребов, призывающих к смене режимов, для военной интервенции необходимы два условия: 1) доказательства виновности режима и 2) призывы к вмешательству со стороны внутренних противников правительства129. Как показывают примеры Ливии и Ирака, доказательства можно грубо сфабриковать, а пятую колонну – вскормить и выпестовать.

После падения режима Кадаффи следующей страной-кандидатом на смену режима по ливийскому сценарию была Сирия. Еще в 2012 году вышла статья под красноречивым названием «Почему у нас есть обязанность защищать Сирию?», призывавшая к свержению Башара Асада. Там, в частности, указывалось, что «сирийский режим оказался более стойким и более жестоким, чем режим Каддафи»130. Несмотря на ликвидацию запасов химического оружия, имевшегося в стране, так называемая правозащитная организация «Белые каски» упорно продолжает инсценировки химических атак, которые тиражируются западными СМИ. В то же время США продолжают финансировать, тренировать и поставлять оружие незаконным вооруженным формированиям оппозиции. Исподволь формируется общественное мнение о «преступности режима» и поддерживается оппозиция, которая призывает к свержению Асада. Одновременно предпринимаются попытки скомпрометировать сирийского лидера, в частности, обвинив его в коррупции в серии скандальных публикаций Panama Leaks131.

После пиковой эйфории «третьей волны демократизации» наступило горькое похмелье. Как отмечает, М.Д.Аткинс, «затяжные войны в Ираке и Афганистане продемонстрировали, что военные интервенции, направленные на смену режима, могут быть чрезвычайно дорогостоящими и чреватыми риском. В силу этого маловероятно, что в ближайшем будущем США будут использовать прямое военное вмешательство как инструмент смены недружественных режимов. США, возможно, обратятся к менее открытым средствам смены режимов и распространения демократии, а именно – к спонсорству мятежа. Руководство США может прибегать к спонсорству или содействию повстанцам внутри режимов, представляющих угрозу национальным интересам»