Вполне понятно, что данная книга освещает лишь ничтожно малую часть этой обширной проблематики. Она больше всего похожа на школьную контурную карту, на которой отмечены только отдельные пункты, соединенные пунктирными линиями. Будучи оптимистом, я рада тому, что передо мной открывается обширное непаханое поле для будущих исследований.
Структура книги
Центральное место занимает анализ информационно-финансовых технологий гибридной войны, которые находятся на стыке информационных и финансовых войн. Мною было введено в научный оборот понятие информационных и финансовых технологий для описания нового метода гибридной войны, при котором используется компрометирующая финансовая информация, чтобы подорвать доверие к правительству страны-мишени.
В разделе 1 рассматривается серия так называемых офшорных утечек, которые ежегодно публиковались в 2013—2017 годах ведущими западными средствами массовой информации. Уже опубликованные материалы обнародовали офшорные активы мировых лидеров и бизнесменов и получили широкий отклик во всем мире. Геополитическая часть дополняется экономической статьей о методологических и правовых основах борьбы с уклонением от налогов через офшоры. Пост в онлайн-ресурсе «Russia Insider» был немедленной реакцией на публикацию так называемых Панамских документов, которые были нацелены на Президента России.
В разделе 2 анализируются «антикоррупционные» сценарии гибридной войны, которые продолжают тему информационных и финансовых технологий. Офшорные утечки затронули сотни людей и компаний и их можно уподобить ковровым бомбардировкам. «Антикоррупционные» кампании очень хорошо спланированы и рассчитаны на то, чтобы вызвать беспорядки в целевой стране, и поэтому их можно сравнить с высокоточным оружием. В методологической статье о коррупции использован междисциплинарный подход к исследованию коррупции на стыке социологии, истории, экономики и права.
Раздел 3 посвящен годовщинам двух мировых войн России как трагическим напоминаниям о том, что многие локальные конфликты и очаги гибридных войн могут в любой момент перерасти в третью мировую войну. Когда я изучала труды русских социальных философов о Первой мировой войне, меня не оставляло ощущение, что политические события и общая атмосфера накануне той войны были очень похожи на сегодняшние. Пост в моем блоге описывает личный эмоциональный опыт участия в шествии «Бессмертного полка» в годовщину 70-летия Великой Победы.
В разделе 4 раскрываются глубокие и сложные взаимосвязи между древней битвой за ресурсы и Большой игрой современной геополитики. Энергетическая безопасность по определению является неотъемлемой частью геополитики. Природа и история разделили страны на производителей и потребителей энергоресурсов, для которых характерны различные подходы к энергетической безопасности. В статье «Энергетическая безопасность в рамках стратегии ЕС в Адриатико-Ионическом регионе», представлено сбалансированное видение энергетической безопасности с точки зрения потребителей российского газа в Южной Европе. Тематика энергетической безопасности логично продолжается в серии постов «Геополитика газопроводов», которые были опубликованы в блоге «Effetto Cassandra». В статье «Геополитические детерминанты российско-китайского экономического сотрудничества» рассматриваются факторы взаимовыгодного энергетического сотрудничества, которое превращается в мощный геополитический союз между двумя странами.
В разделе 5 рассматривается экономические аспекты гибридной войны. Очевидно, что экономические войны ведутся за ресурсы и рынки. Они велись с незапамятных времен, а теперь включены в арсенал гибридной войны. Этот тип войны ведется мировой финансовой элитой против национальных государств. В начале 1990-х годов неолиберальная парадигма была положена в основу правил и норм международных финансовых организаций, в первую очередь, МВФ и Всемирного банка (5.1. Вашингтонский консенсус: десять заповедей экономической войны). В то же самое время неолиберальная повестка была внедрена в Договор о Европейском союзе, что привело к потере экономического суверенитета государств-членов, особенно со слабыми макроэкономическими показателями. Сравнительный анализ фискальной политики России и Италии в 2009—2014 годах позволил автору сделать вывод о том, что жесткая бюджетная экономия замедлила выход итальянской экономики из кризиса (5.3. Macroeconomics of fiscal policy in times of the Great recession).