Августин Блаженный, получивший, как и Савл, возрождение, но только четыре столетия спустя, не мог забыть чудесного ощущения первых молитв.

…Как взывал я к Тебе, Боже мой, читая псалмы Давида, эти христианские песнопения, звучавшие благочестием, изгонявшие дух гордыни… Как взывал я к Тебе в этих псалмах, какая любовь к Тебе вспыхивала от них, каким желанием горел я прочесть их, если бы мог, всему миру, сокрушая ими человеческую гордость! Но их ведь и поют по всему миру, «и никто не может скрыться от огня Твоего…». Сама с собой для себя самой пред лицом Твоим в сыновней любви изливается душа моя.

Однако для полноценной молитвы одного факта рождения свыше недостаточно. Есть христиане, слабо вдохновленные Божьей любовью. Бог видится им слишком святым и недоступным, постоянно сердящимся на их прегрешения. Они считают, что еще не заслужили Господней любви. Они неспособны радостно поклоняться Богу, потому что находятся в тисках вины. Их молитвы достигают максимума только в горестных вздохах: «Господи, помилуй! Господи, избавь!». Подобно младенцам, они чувствуют нужду в заботе и питании, но не осознают, как они дороги своим родителям. Таким христианам нужно библейское откровение о Божьей любви, которое дано в словах «Отче наш». Сильной и действенной молитвой движет только любовь Небесного Отца, принятая верой.

Некоторые люди осознают любовь Бога, вспоминая Его благодеяния. Другие ревнуют о мистическом ощущении ее излияния в сердце. Христос же призывает нас взглянуть на любовь Божию через пример самого лучшего земного отца и сказать себе: «А любовь Божия неизмеримо больше!».

Но где нам взять пример самого лучшего земного отца, чтобы он послужил приблизительным прототипом любви Отца Небесного? На мой взгляд, таким прототипом может служить царь Давид. Мы не будем говорить о его любви к другу Ионафану или к жене Мелхоле. Это – любовь к равным и достойным. Мы поговорим о любви Давида к непутевому сыну Авессалому. Выше его отцовской любви может быть только любовь Бога.

Проблемы с детьми начались у Давида с Авессалома. Неотразимо красивый и амбициозный царевич убил сводного брата Амнона за насилие над его родной сестрой Фамарью. Давид до глубины души был потрясен трагической смертью первенца и многие дни плакал о нем. Он не желал утешиться в горе, потому что навсегда потерял престолонаследника и верного защитника своей старости. Он хотел предать убийцу смерти, но тот сбежал к своему дедушке по матери, царю Гессурскому. Трагичные обстоятельства выявили величие отцовской любви.

Отцовская любовь проявляет больше милости, чем гнева!

Время залечивает раны. Залечило оно и сердечную рану Давида. Боль утихла. Унялся и праведный гнев на Авессалома, которому было позволено вернуться с чужбины, но запрещено видеть лицо царя. Это было весьма малым наказанием, ибо по закону Моисея Авессалома следовало бы предать смерти. А он даже в тюрьме не сидел.

Если так гуманно обошелся с преступным сыном земной отец, то Небесный обходится еще милостивее. Его милость неизменно превозносится над судом! Христос учил: «…Да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:45). «Он благ и к неблагодарным и злым» (Лк. 6:35). Только на небесах мы узнаем, скольких смертных приговоров нам удалось избежать благодаря милости Бога!

Отцовская любовь прощает непрощаемое!

Через два года по прибытии в Иерусалим Авессалом добился встречи с отцом и, пав на землю, умолял о восстановлении отношений. Отец умилосердился, простил его и закрепил прощение поцелуем! Представьте себя на месте Давида: вы лишились первенца, которого безмерно любили и на которого возлагали большие надежды. И вот убийца, не в порыве аффекта, но с холодным расчетом поднявший на ваше сокровище руку, просит прощения. Смогли бы вы простить от всего сердца? Смогли бы, вдобавок, поцеловать его? Я бы нет! Однако Давид целует Авессалома! И это не все! Давид восстанавливает его в правах царевича и наделяет немалыми финансовыми возможностями! Это было действительно прощение непрощаемого!