– Готово, – объявил Дунфан Цинцан. – Завтра в час Лошади Се Ваньцин суждено умереть. Темнейший подождет до тех пор и лишит ее жизни.

Орхидея едва не обезумела. Она замахала левой рукой и схватила себя за ворот.

– Ты что, потешаешься надо мной? Издеваешься, да? Думаешь, если я молода и мало знаю, меня можно водить за нос? Что ты за существо?!

Дунфан Цинцан отбросил левую руку.

– Темнейший впервые совершил доброе дело.

– Доброе дело?! Ты считаешь это добром?!

– Ты же хотела, чтобы они были счастливы, – равнодушно парировал Дунфан Цинцан. – Враг уничтожен. Теперь влюбленные могут счастливо дожить до момента, когда я лишу Се Ваньцин жизни. Разумеется, я готов сделать так, чтобы они умерли в один час. Смертные всегда мечтают об этом.

Последние слова он произнес с отвращением, потому что никогда не понимал стремления смертных умереть вместе. Все равно они попадут в Загробный мир. Даже если влюбленная пара войдет туда, взявшись за руки, это не значит, что в следующей жизни они вступят в брак или переродятся братом и сестрой. Выпив отвар тетушки Мэн, они навеки расстанутся и позабудут друг друга.

– Ты когда-нибудь задумывался о моих чувствах? – почти взревела Орхидея. – Чтобы сделать их счастливыми, нужно было всего лишь чуточку изменить натальную карту! Но ты! Ты! Ты сдул с земли восемьдесят тысяч человек! Куда подевались мятежные генералы? Где теперь предводители восстания? А если кому-то из них суждено было стать императором? На кону судьба целого государства! Она подчиняется воле Небес! Ты нарушил небесное предписание, и за это тебя покарает молния!

Дунфан Цинцан скривил губы в улыбке, по обыкновению самоуверенной.

– Пусть карает. Думаешь, Темнейший не переживет жалкой грозы?

Могущественный и своенравный. Как всегда.

Орхидее следовало предвидеть подобный исход, она ведь давным-давно раскусила Повелителя демонов. На нее обрушилась неимоверная усталость. Она ослабила ворот и обмякла, обездвижив левый бок Дунфан Цинцана.

– Мне конец! Что я натворила?! Наставник непременно обо всем узнает. И если не скормит меня свиньям, то я не посмею взглянуть на солнце, которое взойдет на другой день. Мне конец…

Увидев, как восемьдесят тысяч крепких воинов сгинули в мгновение ока, смертные на городской стене испытали еще большее потрясение, чем Ланьхуа. Даже Се Ваньцин выглядела ошеломленной. Опершись о край стены, она смотрела вдаль, недоверчиво хлопая глазами.

– Небесный владыка явил чудо?

– Нам помог сам Небесный владыка! – тут же вскричал какой-то солдат.

Дунфан Цинцан, исполнивший роль Небесного владыки, равнодушно слушал ликующие крики воинов. Кое-как доковыляв до Се Ваньцин, он остановился перед девушкой.

– Скоро, – пробормотал Повелитель демонов себе под нос. – Уже очень скоро.

– Что ты сказал? – спросила Ланьхуа, пытаясь вновь обрести присутствие духа. – Что ты опять задумал?

Дунфан Цинцан не ответил. Орхидея почувствовала, как он приподнял уголки губ, но без зеркала не смогла увидеть кровожадный блеск, мелькнувший в глубине его алых глаз.

После того как Дунфан Цинцан уничтожил армию повстанцев из восьмидесяти тысяч конных и пеших воинов, над Лучэном сгустились тучи. На город надвигалась гроза, копившая силы.

Орхидея обрела тело небожительницы благодаря хозяйке. За свою короткую жизнь цветочная фея ни разу не видела даже обычной грозы, не говоря уже о молнии, которую Небо насылает на отъявленных преступников. Поэтому Ланьхуа забеспокоилась.

– Большой Демон, по-моему, нам лучше покинуть Лучэн. Я знаю, что ты всемогущий, но жители Лучэна не такие! Что, если их поразит молния?