– Вот, держи, – вынырнув из кузова, Гэвин вручил Винни толстенный сверток, перевязанный бечевкой.

Винни взял его одной рукой и сдавленно охнул – тяжелая «макулатура» тут же притянула его к земле. Пришлось поднапрячься, чтобы не ударить в грязь лицом перед Гэвином, но тот все равно не упустил случая и с усмешкой заметил:

– Тебе бы в качалку походить.

– А тебе – похудеть!

Прильнув щекой к крафтовой бумаге и стараясь не выскальзывать из шлепанцев, Винни поплелся вверх по пожарной лестнице. За его спиной фургон Гэвина, взревев мотором, покатился по направлению к Грязной улице. Он уже скрылся за поворотом, когда Винни, поднявшись на второй этаж, резко остановился. То самое чувство, будто он упустил что-то важное, запоздало настигло его. Прокрутив в голове последние пять минут, Винни вспомнил хлопнувшую дверь магазина и чьи-то удаляющиеся шаги. Покупатель в такое время? Очень сомнительно. Обернувшись, он оглядел переулок, но никого не увидел – от дома к дому гуляли лишь тени и холодная утренняя сырость.

– Так-так, – многозначительно проговорил Винни.

Потерев зудящую шею, он потянул на себя дверь магазинчика. Внутри было темно – горели только люминесцентные лампы в аквариуме Анжелики. Виктор дремал за прилавком, завернувшись в плед, – хилая старческая грудь мерно вздымалась, на толстоносом лице застыло умиротворенное выражение. Винни бросил «макулатуру» на стол, и уборщик испуганно вздрогнул. Кряхтя, переменил позу и потер заспанные глаза.

– С добрым утром, – язвительно сказал Винни. – Полагаю, ты не имеешь понятия, кто околачивался здесь, пока я принимал доставку?

Виктор посмотрел на него взглядом несправедливо обиженного человека.

– А что такое? Ходят и ходят.

– Так и скажешь полиции, когда нас обчистят?

– С каких это пор тебя волнуют грабители?

Возразить было нечего, поэтому Винни сердито распахнул вельветовые шторы, скрывающие вход во внутренние помещения, и широким шагом направился в свою комнату.

Необъяснимая тревога отпустила его на несколько дней, однако в выходные неожиданно вернулась. Суббота выдалась погожей, в магазин даже забредали покупатели. Время подошло к полудню, и Винни, вспомнив, что нужно покормить Анжелику, принес из кухни небольшой контейнер, в котором копошились крупные бирюзовые гусеницы табачного бражника. Они были такие красивые, что Винни покаянно вздохнул и обвиняюще посмотрел на Анжелику, сидевшую под разбитым цветочным горшком в полной прострации. Глаза ее были такие же стеклянные, как стенки ее аквариума.

Вынув из контейнера гусеницу, Винни ощутил на себе чей-то взгляд и поднял голову. Перед прилавком стояла, теребя ленточку на платье, большеглазая девочка лет шести. Она смотрела на извивающуюся гусеницу с такой смесью ужаса и любопытства, что это никак нельзя было оставить без внимания. Улыбнувшись девочке своей акульей улыбкой, Винни дождался, пока та улыбнется в ответ, и тогда сделал вид, что замахивается. С пронзительным визгом девчушка бросилась к матери. Вернув на место шкатулку для украшений, женщина приобняла дочь и гневно уставилась на Винни:

– Как вам не стыдно?!

Совсем не раскаиваясь, Винни рассмеялся и потянулся к аквариуму, но тут его снова охватило то самое невыразимое чувство. Он что-то прозевал! Взгляд Винни заметался по комнате – ему почудилось, что он видел краем глаза призрачный силуэт. Или это был обман зрения? Запульнув гусеницей в Анжелику, Винни выскочил из-за прилавка и кинулся к двери. Выбежал на пожарную лестницу и, свесившись через ограждение, посмотрел в оба конца переулка – никого!

Виктор готовился принять ванну. Он уже переоделся в махровый халат и теперь пристраивал на седую голову шапочку для душа. Тихо журчала и пенилась вода, воздух наполнялся ароматами эфирных масел. Оглядев себя в зеркале, Виктор остался доволен увиденным – не так-то легко в его годы сохранять здоровый цвет лица, да еще на такой вредной работе. Улыбнувшись своему отражению, уборщик проверил температуру воды и уже хотел развязать пояс халата, как вдруг в дверь его комнаты яростно заколошматили.