– Так что, я угадал? – продолжил допытывать Винни.

– Просто не люблю, когда лезут в мое личное пространство.

– Уверен? Когда Агнес в него залезла, ты не очень-то возражал.

– Я не бью женщин.

– Какой молодец. А всех остальных, значит, можно лупасить без разбора?

– Мудаков можно.

– С чего ты взял, что Дилан мудак? Ты его даже не знаешь.

– Я ошибся?

– Ну, так-то нет… – Винни поверженно опустил руки. – Все равно это не повод его калечить. Мне ты тоже врезал, потому что я мудак?

– Нет, ты просто застал меня врасплох.

– Приятно слышать. Но, чтоб ты знал, менее больно мне от этого не стало. Может, стоит поработать со своей агрессией? Нельзя вот так кидаться на людей.

– Почему нельзя? – Тейт посмотрел на Винни с таким сбивающим с толку непониманием, что тот неосознанно замедлил шаг.

– Что, прости?

– Почему нельзя? – повторил Тейт.

Винни остановился, даже не заметив, что они подошли к бильярдной «Карлито», у которой умные люди предпочитали не задерживаться. В тени ее крыльца курили четверо мужчин в лакированных ботинках и атласных рубашках под расстегнутыми пиджаками. Несмотря на деловые костюмы, вид у всех был неотесанный. Почти у каждого из-под одежды выглядывали цветные татуировки. Один из курильщиков – худощавый белобрысый тип с перевязанной рукой – поигрывал перочинным ножиком и отчитывал остальных, уничтожающе глядя на них поверх солнцезащитных очков.

– Потому что, Тейт, насилие – это путь в никуда! – воскликнул Винни громче, чем собирался, и проходившая мимо женщина испуганно отскочила в сторону, прижав к груди сумочку. – Сечешь?

– Нет.

У бильярдной тирада совсем иного толка резко оборвалась. Карлитосы – так в городе окрестили членов банды, официального названия которой уже никто не помнил, – заинтересованно обернулись и закурили в сторону Винни. Самый молодой из них, с густой черной шевелюрой и крупным носом с горбинкой, явно от перелома, улыбнулся Тейту и по-армейски отдал ему честь. Тот лишь мельком кивнул в ответ, но от Винни не укрылся этот короткий обмен приветствиями.

– Ты их знаешь?

– Вроде того.

– Это многое объясняет.

– Так что там с насилием?

Уловив издевку в голосе Тейта, Винни все же уверенно произнес:

– Насилие порождает другое насилие, а его на свете и так предостаточно. Намного приятнее жить в мире, где жизнь и благополучие человека чего-то стоят. Будет здорово, если ты тоже внесешь свою лепту.

– Кому приятнее? – уточнил Тейт.

Винни озадаченно моргнул:

– Что значит «кому»?

– Ты говоришь так, будто это всеобщее благо. Но в таком мире приятней жить только слабакам вроде тебя, разве нет?

Белобрысый и парень покрупнее, с татуировкой осы на шее, многозначительно переглянулись. По лицу Винни пробежала тень. Из-за тщедушного телосложения и склонности к избеганию конфликтов его часто недооценивали. И очень напрасно.

– А ты предпочел бы жить в мире, где все решает сила, и плевать на остальных? Такие порядки у твоих приятелей из бильярдной?

– Почему мне должно быть не плевать на других людей?

– Тебя кто воспитывал, стая волков?

Что-то в груди Винни зябко съежилось, и он неприязненно поджал губы, но по-настоящему разозлиться не смог. Вглядевшись в серьезное лицо Тейта, он не увидел в нем ни цинизма, ни жестокости: Тейт будто ждал, что его убедят в чем-то, во что он и сам хотел бы поверить. Только у Винни не было ни желания, ни времени этим заниматься.

– Никто никому ничего не должен, Тейт. Если тебе нравится тусить с отморозками, дело твое.

– Эти отморозки тебя услышат. Не боишься?

– Меня часто бьют, я привык.

Однако мазохистом Винни не был, поэтому решил все же попридержать язык. Взъерошив волосы, он зашагал дальше по дороге, провожаемый насмешливыми взглядами карлитосов. Тейт потащился следом.