- Приготовились! Ииии! Взяли!

Бойцы синхронно навалились на рукоять лебёдки, прокручивая ее. Я кидал взгляд то на приближающиеся корабли, то на туго идущую цепь, и «крестил» все, на чем свет стоит.

- Быстрее! Они уже совсем близко!

- Господин! Веревка заела, нужна помощь!

Знал же, предчувствовал ведь что-то такое!

Спустившись к боновой башне, попытался помочь провернуть рукоять, но она застряла намертво. Принимать решение нужно было немедленно. Несколько секунд замешательства и враг минует цепь, так и не испробовав на себе хитрость рэйновцев.

- Проклятье! - ругательства ревом выталкивались из горла напряженным, протяжным выдохом. От усилий, что прилагались нами, на шеях выступал узор тугих вен, а надутые щеки наливались кровью. Лебёдка проворачивалась по миллиметрам, скрипела и ворчала, подобно старой телеге. Кажется, она воевала не за нас. Так быстро пасть к ногам врага стало бы для меня поражением во всех смыслах этого слова. И физическим, и моральным. Столько сил, задумок, тренировок, стратегий и тактик. А исход войны решит кусок верёвки?!

- Да, работай же ты! - вспылил я, со всей силы саданув ногой по рукояти лебедки. Удивительно, шлёпок по корпусу ремонтирует не только старые телевизоры или другую современную технику, но и средневековую. Рукоять перестала упрямиться и, задорно поскуливая, позволила прокручивать себя вокруг оси. Цепи со скрежетом поползли, накручиваясь на колесо и поднимаясь над поверхностью воды. Смахнув со лба пот, взбежал на стену, обессилено провожая взглядом ещё одно ядро, угодившее прямо в крепостное ограждение. Грохот сотряс стену и от валуна в стороны поползла паутинка трещин. Ещё одного попадания наш известняк не выдержит. Благо воины в ладьях отвлеклись на приближение «вражеского корабля», к которому сами летели на всех парах. Шипованную чёрную цепь скрывал полог темноты и я даже перестал дышать, когда первое судно штурмующих с треском нарвалось на препятствие. Древесина прогнулась и заскулила, разлетаясь в щепки от твердости стали, нанизывающей ладью на себя. Резкое торможение, обеспеченное цепями, инерцией выкинуло за борт добрую часть воинов. Сзади идущее судно на полной скорости вмялось в корму корабля, угодившего в нашу ловушку. Крики людей поглощала вода, захлестнувшая протараненные суда. Своей массой она медленно утягивала их на дно, засасывая в образовавшуюся воронку бойцов, пытающихся отплыть от места крушения.

Боновые башни не выдержали. Масса кораблей, помноженная на их скорость, с корнем вырвала лебёдку на противоположном берегу. Цепь и наши надежды потопить ещё два корабля ушли на дно вместе с повреждёнными суднами.

- Господин! Цепь уничтожена!

Рапортовал воин, констатируя очевидное. Две ладьи, что шли несколько позади, обогнули потонувших, не намереваясь останавливаться и подбирать тонущих. Вода доносила до меня резкие, как удар палача, приказы, смысл которых размывался пространством. Но недовольный тон с нотой горячего отчаяния и желания во что бы то ни стало выиграть битву на воде, говорил о потере самообладания командующим.

Ещё один громкий приказ и в боках вражеских кораблей сверкнули зазубренные лезвия. Судна подстраивались так, чтобы нашей ладье с двух сторон вспороть бока, моментально отправляя ее на дно.

- Лучники! По моей команде поджигаем ладью!

Я занёс над головой руку, подпуская врага ближе. Оставалось надеяться только на то, что задумка сработает и газ, спрятанный на дне судна, детонирует прежде, чем оно уйдёт ко дну.

- Пли!

Огненный рой стрел взмыл в небо, обрисовывая дугу, и со свистом рухнул, накрывая собой три судна. Бутафорные воины вспыхнули огнём, подпаливая дощатое дно корабля. Пламя поползло в разные стороны, охотно перекидываясь на все, что могло его питать. Ветер, гулявший над поверхностью воды, только распалял голод первобытно ревущей стихии.