После обеда все снова собрались в кают-компании, и торжества начались. Народ рассаживался на стульях, выставленных рядами перед небольшой сценой. Там затевалось действо! Я обычно выбираю место подальше от сцены и поближе к проходу. Всегда пропускаю элиту вперед. Даже моя белокурая конкурентка оказалась впереди, на третьем ряду, на виду и поближе к начальству. Наверное, я не командный игрок – тяну одеяло на себя, а может, и весь пароход, как заметил тот член экипажа. Болезнь роста, иначе не выжить, затопчут. Всю жизнь придется подавать начальству кофе! Никто не был заинтересован в моей защите. Сколько таких – поиграли и бросили под натиском обстоятельств. Полигон на разломе в этом рейсе вообще не планировали. Шеф сдался под моим натиском в результате скандальной статьи. У него не оставалось выбора: уничтожить мои слабые доводы получением новых данных или подтвердить резонность научной гипотезы. В любом случае провал мероприятия достанется мне. Успех – обоим! К тому же шеф, как и многие руководители научных тем, уже сделал свой выбор в пользу хорошо оплачиваемых индустриальных проектов. Кого в наши дни волнуют академические исследования? Нашей лаборатории светил заманчивый проект совместно с крупной нефтяной фирмой. Переговоры шли давно и, по всей видимости, стали обретать реальные перспективы. Отсюда возник и некий гонор со стороны участников будущего проекта. Я была в стороне. Так, сидя на стуле в углу зала, я размышляла о своей дальнейшей стратегии.

В это самое время в кают-компанию вошел капитан. Он был при параде: в белом кителе со знаками отличия на груди, выбрит, темен от загара и… красив. Он легко вбежал на небольшую сцену у стены с картиной штормового моря и поздравил всех с Днем рыбака. Он и сам когда-то начинал свою карьеру в рыболовецком флоте. Потом он работал на транспортных и пассажирских судах и, как говорят, имел «затемнение» в карьере. В научные рейсы он ходит не так давно, и здесь у него безупречный статус опытного капитана! Прозвучали слова о нелегком труде рыбаков, забавная история времен юности и несколько шуток на тему дня, подогретых моряками, сидящими в зале. В заключение он коротко описал предстоящий маршрут последнего этапа рейса и пожелал нам всем идеального штиля. Потом он сошел со сцены и подсел к штурманам и старпому, сидящим в первом ряду.

Начался концерт самодеятельности. Там было все, что надлежало пережить сидящим в зале: песни, пляски и частушки на «злобу дня», комические сценки на палубе и стихи судовых поэтов. Видно было, что многие номера были хорошо отработаны в силу частой повторяемости на борту из рейса в рейс. В заключение выступили наши студенты и Андрей с какой-то новой песней. Мне было смешно его слушать. Он расстегнул ворот рубашки, уселся на высокий табурет, уперся ногой в подставку, как заядлый гитарист, подтянул брючину, обнажив изящный носок, уходящий вглубь почти до колена, встряхнул шевелюрой и, подстроив гитару, запел. Если бы я не знала Андрея, то могла бы подумать, что это исполнитель легкой пародии – соло на гитаре с голосом: переборы струн и подтягивание изначально неверно взятых нот к надлежащему звучанию могло означать, что в тот момент он уже был слегка пьян. Все, что мне действительно запомнилось в его выступлении – это его красивые носки! И он считает себя гитаристом! Настоящие гитаристы вообще не носят носков. У них их просто нет! Они рождаются в бедных кварталах, и уменье хорошо играть на гитаре – их единственный шанс выжить! В остальных случаях вообще нет смысла брать в руки этот инструмент. Впрочем, это касается любого ремесла.