– Разбила колено. Острая боль!

– Когда случилось?

– Вчера вечером.

– И вы до сих пор ждали? Почему скорую не вызвали?

– Я здесь в командировке, решила подождать до утра.

– Подождать! – ядовито воскликнул доктор. – Тогда и еще подождите минуту. Сейчас отпущу пациента и вызову вас!

Он показался мне грубым, и я слегка струсила. Он скрылся в кабинете. Я почти не разглядела его лица, но он мне понравился, как это часто бывает со страху. У него были зеленовато-карие глаза с легким прищуром и чуть сведенные у переносья брови. Это мой тип мужской привлекательности, и это мой собственный облик в полутемном зеркальном отражении в прихожей. Мы с ним были чем-то похожи, а это всегда интригует! Присущий людям нарциссизм притягивает подобное. Прошло совсем немного времени, из кабинета вышел парень с забинтованной рукой. Вместе с ним в коридоре показалась медсестра и сделала мне знак войти.

– Удачи тебе, не трусь! – кинул мне вслед Андрей.

Я вошла в кабинет. Доктор сидел за столом и что-то писал.

– Итак, колено. Плохое место для травмы! Раздевайтесь.

– Что, совсем?

– Снимите обувь и освободите бедро.

– А можно юбку просто подогнуть?

– Можно.

Медсестра размотала мою промокшую повязку, и когда отдирала пластырь от раны, я слегка взвыла. Доктор закончил писать и подсел ко мне, изучая картину моего увечья.

– И вы тянули до утра! Колотая рана! – мрачновато произнес он. – Где вы так себя не пощадили?

– Упала на стоянке машин в городе в дождь и рассекла колено о бордюр.

– Плохой вам попался бордюр! – заключил доктор и что-то быстро сказал медсестре.

– Было темно. Я спешила, там были еще камни у дороги. Пошла кровь, я заклеила пластырем. Дома обработала «перекисью». Ночью разболелось. С утра – к вам!

– Предположим, – сказал доктор и дал какие-то указания медсестре. Мне сделали рентген.

– Кость, слава Богу, цела! А рану зашьем! – продолжил он. Мне сделали укол и наложили шов на сгибе колена. Тугая повязка завершила дело.

– Можете одеваться, – сказал доктор, закончив процедуру.

Я встала с места и только сейчас обнаружила, что нахожусь в операционной: кусок реальности выпал из сознания. Потом была еще какая-то писанина в его приемной, заполнение карты, вопросы по ходу. В заключение доктор выписал мне рецепт антибиотиков и болеутоляющих лекарств и назначил день для перевязки.

– Мы завтра уходим в море, – сообщила я.

– В море? А там у вас будет судовой врач?

– Я точно не знаю, обычно в больших рейсах бывает фельдшер, но этот будет короткий.

– Тогда вам лучше отложить экспедицию. Это серьезная травма. Могут быть осложнения.

– Но мне нужно пойти в этот рейс!

– Вы рискуете! Я работал со спортсменами и насмотрелся на халатное отношение к травмам!

– Я не могу отказаться от этого рейса! Это мой шанс завершить диссертацию!

– А потерять конечность не боитесь? Вам что дороже?

– Неужели так серьезно? Шов ведь наложен. Может, само все затянется?

– Затянется, конечно. Но вы рискуете. Я не шучу! По крайней мере, никаких физических нагрузок: покой больному органу! После рейса можете зайти, если я еще не уйду в отпуск. Вот вам контактный телефон. В любом случае проверьте состояние. И впредь осторожней… с бордюрами.

Мне показалось, что он слегка усмехнулся одними глазами. Я вышла из кабинета. Ко мне подошел Андрей.

– Ну что? Ты там долго пробыла!

– Зашили рану. Вот рецепты, надо зайти в аптеку, она здесь за углом.

Мы еще немного посидели в коридоре. Я чувствовала, как ослабевает действие укола и заморозки. Боль в колене снова слегка обозначилась. Мы поговорили о возможности задержки рейса на день-два из-за штормовой обстановки, и я пожаловалась, что хочу в отпуск. Может, повезет разжиться дешевой путевкой на пару недель где-нибудь неподалеку от дома.