«Прости дядька Ульдир!» – потянул шапку долой Верек взмокнув по челу холодным потом, порешив что по наследству принял хворь дурной головы от родича! Ведь с заднего борта телеги на него глянул ребёнок развевающихся проказами ветров темных волос в меховой безрукавке поверх платьица зелёного, огромных карих глаз, растянув милое личико носика пуговки в широкой непомерной улыбке, от ушка и до ушка как у лягушонки, полной острых клычков!

– Шапочку мою подбери! – указала дивная кроха назад за спину охотника, ручкой тоненькой с тремя аки у птички пальчиками когтистыми.

Верек совсем бледный с лица обернулся, увидев лежащую на отшибе дороги, крутой извилине поворота, отороченную мехом пропажу, наверняка сбитую ветрами от скорости.

– Давай пламя горна! Сбивай тварь! – рыком дракона, того видать самого коий мерещился дядьке Верека, сквозь скрип зубов гаркнула Алира сведя яростью лик, высыпанный под вайды узором веснушками.

И барон Руд на пару с со Скавелом взяли в прицел больших осадных арбалетов летучую бестию! Клацнули тетивы, Медвежий рев промазал, а вот Руд более привычный к самострелу угодил аккурат в брюхо рогатого, разметав чешуйчатую плоть хитрым наконечником болта, скованным на четыре зазубренных шипа перекрещенных меж собой, должных при попадании вовсе раскрыться подобно цветку.

Адово порождение, издав рёв полный боли, резко потеряло скорость и угодило, сбив снегов убранство в одну из сосновых крон да ломя с треском ветви обрушилось вниз.

Верек чертыхаясь и сбросив связку шкурок, держа в руке с луком шапочку девочки, ломил сугробы торя прямую тропу через подлесок минуя извилину поворота, напрямик через зимнюю пущу к месту куда пал крылатый ужас.

С пол сотни шагов, подранные об кусты молодой черёмухи штаны, ходом перемахнутый вырванный ветрами ствол ели, и ему предстала будоражащая картина, посреди поляны аккурат невдалеке от санной дороги. Достойная какого длинного полотнища в довесок к скальдовской песне!

Тварь чьи крылья торчали окровавленными перебитыми костями, облокотившись спиной о ствол сосны, взмахами своего палаша оборонялась от троих врагов обступивших её с трех сторон.

Слева был иноземец, раскручивающий булаву, прикрывшийся щитом каплевидным. Справа Скавел-вождь, выставивший пред собой кулаки с чудными овеянными средь кланов славой, кованными когтями, почитай в локоть длиной по два изогнутых лезвия с каждой стороны кулака. А уж впереди дева ражая, складом богатырского любому ратнику в слёзы завести тела и рыжая на космы, держащая в окованных воронённой сталью наручей дланях, двуручный меч когтистой широкой гарды, без малого четырёх футов длинны от рикассо неточечной пяты в коже чехле, до кончика, расходящегося не в пример прочим клинкам двумя шипами, по чьему долу ветвились золотым узором хитрые руны иноземные.

Алира, еще впредь того, как окликнули воительницу, Верек, признал её, уж больно славили дочь клана ястреба вои воротившиеся из-под Аннисбурга! И мигом позже охотник прозрел не за зря так её небылицами обложили!

Первым вперёд подался иноземец, оборвав пустяшные путающие взор взмахи булавы ребристой. Демон, упреждая порыв саданул крест-накрест по его щиту, брызнувшему щепой, заставив воя охнув от силы ударов податься назад. Следом, почти в тоже миг наскочил Скавел ну не иначе медведь на задние лапы, вставший буйством, вождь молниеносным рывком сократив дистанцию пометил и без того подранное тело длинными ранами от каскада росчерков своих когтей, и едва исчадие вдарило по нему в горизонте размашистым рубящим, он, стыдя даже рысь ловкую, своей грацией, перевернулся назад через голову прытко вскочив на ноги.